— Вы тоже, — зло заметил Попов, — и не
делайте обобщающих выводов из моей обычной фразы. Эта похотливая дура его и
погубила. Когда мужчина в его возрасте заводит себе такую молодую жену, он
вольно или невольно начинает заменять свою потенцию дорогими подарками и
разными побрякушками.
Караев подумал, что генерал прав лишь отчасти. Все зависит
от обстоятельств и отношений конкретных людей. И в каждом случае все может быть
иначе. Но не стал возражать.
— Я был уверен, что она достанет телефон, как только
выйдет из зала суда, — пояснил Караев, — она слишком нервничала.
Полагаю, что наши опасения были не напрасны. У него остались какие-то счета, о
которых не знают ни в ФСБ, ни его супруга. И он был растерян этим приговором,
понимая, что уже не сможет воспользоваться оставшимися деньгами.
— Что предлагаете?
— Послать к нему нашего человека. Под видом
заключенного. Уточнить номера счетов. Потеря последних денег будет для него
самым страшным ударом. Он из-за них пошел на предательство, вел такую роскошную
жизнь. И он надеется еще вернуться и, возможно, использовать свои деньги. Чтобы
вернуться к прежней жизни или попытаться вернуть свою молодую супругу.
— Хорошо. Мы так и сделаем. Вы неплохо поработали,
полковник. Завтра суббота, но я прошу вас приехать в Академию. У вас завтра…
— Я помню о своей работе. Я буду точно в десять. Но,
честно говоря, чувствую себя не очень хорошо. Впервые в жизни, Андрей
Валентинович, я чувствую себя не в своей тарелке. Вы должны меня понять, я
всегда был кадровым офицером ФСБ, а до этого КГБ и всегда сражался на «нашей
стороне».
— Вы полагаете, что сегодня вы сражаетесь на чужой
стороне? — недовольно спросил Попов. — Или вы считаете, что мы все
тоже возможные потенциальные предатели интересов своей родины?
— Я так не говорил.
— Но вы так думаете. У меня тоже были похожие чувства.
Все правильно, полковник. Мы привыкли работать только на свою страну, и поэтому
любая двусмысленная ситуация кажется нам несколько странной. Но не забывайте,
что мы и сейчас работаем на свою страну.
— О чем сама страна даже не догадывается.
— Она и не должна догадываться. Мы честно работали и
работаем на свою страну. Просто мы несколько иначе понимаем свой долг и
положение нашей страны в мире за последние пятнадцать лет. И делаем все, чтобы
восстановить авторитет нашей страны в мире и наказать мерзавцев, которые
использовали сложившуюся ситуацию в мире в свою пользу.
— Не нужно меня агитировать. Я сознательно пришел к
вам. Но это не избавило меня от подсознательного чувства моей вины. Хотя бы с
точки зрения обычного уголовного кодекса. Превышение служебных полномочий,
несанкционированное приведение приговоров в исполнение, незаконное
прослушивание, нарушение банковской тайны, я могу собрать целый букет наших
возможных правонарушений.
— И во имя чего? — спросил Попов. — Мы
стараемся для личного обогащения, как эти мерзавцы? Или предаем свою страну,
своих товарищей, своих коллег? Что криминального мы делаем? Разве вы не знаете,
что цель всегда оправдывает средства, во всяком случае, для сотрудников
спецслужб, которые никогда не были связаны буквой закона. Не мне вам об этом
напоминать, полковник Караев. И не забывайте, что мы собирали материалы на
Карташова для передачи их в следственное управление военной прокуратуры только
для того, чтобы помочь им разобраться с этим предателем. Что плохо мы сделали?
Это, если хотите, наш долг. Что касается приведения несанкционированных
приговоров в исполнение, то здесь вы тоже не правы. Мы приводим в исполнение
только те приговоры, которые вынесены нашими судами. Советскими и российскими.
И это тоже наш долг — находить предателей. Вы ведь понимаете, что в современном
мире наши официальные организации не могут действовать так, как работаем мы. И
наша неофициальная организация не подставляет свою страну и свои правоохранительные
органы под объективы западных контрразведок или ненужное внимание прессы. С
точки зрения закона и здравого смысла мы делаем то, чего не могут позволить
себе сотрудники официальных учреждений.
— Я понимаю…
— Боюсь, что не совсем. Вы считаете, что Карташов
единственный, кого мы вычислили за последние несколько лет? Ничего подобного.
До него мы вычислили еще нескольких предателей. Например, полковника Сергея
Скрипаля. Вы о нем наверняка слышали, процесс был достаточно громким. О нем
написали даже в западной прессе. Он уволился в запас еще в девяносто девятом,
но продолжал передавать сведения о своих бывших коллегах. Его трудно было
вычислить, ведь он не был среди действующих сотрудников, но мы смогли выйти на
него. Сначала даже хотели предложить ему работать у нас. Затем обратили
внимание на его подозрительные контакты. Кроме него, благодаря нашей помощи,
были арестованы бывший полковник Службы внешней безопасности Александр
Запорожский, получивший восемнадцать лет за измену родине, подполковник ФСБ
Игорь Вялков, получивший десять лет тюрьмы, и полковник Алексей Кулешов. Он,
между прочим, работал в нашей Академии. Можно сказать, у меня под носом. И
заодно работал на англичан. Вот так.
— Я о нем слышал. Но он застрелился.
— Да, он понял, что его вычислили, и застрелился.
— Вы ему помогли?
— Нет. Если вам интересно, то нет. Но мы ему подсказали
как нужно поступить.
— Почему?
— У него сын служил в пограничных войсках. И зять был
главным инженером на очень засекреченном объекте. Если бы Кулешова осудили, их
обоих автоматически убрали бы с тех мест, где они работали. Таковы суровые
правила безопасности во всем мире. Мы тщательно все проверили, у него была
прекрасная семья, и никто не знал о его предательстве. Поэтому было принято
такое решение. С ним откровенно поговорили. И Кулешов все правильно понял.
— Доведение до самоубийства. Тоже статья, —
меланхолично заметил Караев.
— Что бы вы сделали на нашем месте? —
поинтересовался Попов. — Позволили бы его арестовать? И загубили бы жизнь
хорошему ученому, каким был его зять, и его сыну офицеру. Он, между прочим, уже
майор и имеет боевой орден. Вы считаете, что мы поступили неправильно?
— Не знаю. Очевидно, есть случаи, где мне трудно быть
судьей.
— Как и нам всем, полковник. Но иногда нам приходится
решать. И этот выбор не всегда бывает легким.
— Я могу идти? — Тимур поднялся. Этот разговор был
неприятным для обоих собеседников.
— Идите, — разрешил Попов, — и подумайте еще
раз о нашем разговоре, чтобы чувствовать себя гораздо лучше.
Караев вышел из квартиры, мягко закрыл за собой дверь. Уже
спускаясь по лестнице, он вспомнил слова Попова о супруге Карташова. Может,
этот генерал прав, вдруг подумал Тимур. В их возрасте заводить новый роман
почти безрассудство. Карташову было под шестьдесят, его жене тридцать.
Полковнику Караеву было пятьдесят шесть, а Элине, с которой он встречался, уже
за сорок. Но разница все равно была большой. Какие глупости. Разве можно
сравнить умную, тактичную, все понимающую, интеллектуалку Элину с этой глупой
самочкой, которой нужны были только деньги ее супруга. Хотя он был ее вторым
мужем, а у Элины тоже был первый супруг. Какие невероятные вещи приходят в
голову. Этот циничный Попов испортил ему настроение. Караев подумал, что нужно
будет позвонить Элине, как только он приедет домой. Или нет. Лучше позвонить из
машины. Он так и сделает. Позвонит ей прямо из машины. И выбросит из головы
Карташова и его молодую супругу. А может, он тоже поступает не совсем
порядочно. Ведь можно предположить, что их организацию рано или поздно сумеют
вычислить. И тогда он отправится следом за Карташовым. Хотя он в своей жизни не
сделал ничего противозаконного. Да и вероятность провала была настолько
ничтожна, что о ней можно было забыть.
