— Ты хочешь что-то выбрать? — поинтересовалась Элина.
— Нет. Я только посмотрю, — он начал внимательно
разглядывать галстуки, нарочно медленно отбирая один за другим. К нему поспешил
молодой человек, лет тридцати. Прошла минута, другая. Караев не торопился.
Элина терпеливо ждала. Она действительно была довольно терпеливым человеком.
— Тебе помочь? — наконец спросила она. — Я
могу подобрать тебе нужные галстуки. Ты только скажи, что именно ты хочешь.
— Нет, — возразил он, — эти галстуки я должен
выбрать сам. А ты можешь пока зайти в соседний магазин. Там, кажется, продают
женскую обувь. Я закончу за несколько минут, и мы пойдем дальше. Разреши мне
самому выбрать себе пару галстуков. Я понимаю, что ты у нас человек со вкусом,
но мне хочется самому.
— Хорошо, — кивнула она, — я подожду тебя в
соседнем магазине.
Она повернулась и вышла. Тимур сразу обратился к стоявшему
рядом с ним продавцу.
— Как мне найти магазин Карреры? — спросил он
по-английски.
Продавец удивленно взглянул на него.
— Антикварный магазин Линды Карреры, — повторил
Караев.
— Линда, — обрадовался молодой человек, — он
находится рядом с нами. На соседней улице. Нужно выйти и пройти налево, потом
еще раз налево. Но у них не продаются галстуки.
— Ничего, — ответил Тимур, — покажите мне еще
вон тот синий, в полоску. И этот красный. Нет, красный мне не нравится. Давайте
я куплю синий. Да, только один. Я буду платить наличными. И заверните его,
пожалуйста.
Через минуту он вышел из магазина и вошел в соседний. Элина
разглядывала обувь, и с ее лица не сходило скептическое выражение.
— Слишком молодежная и авангардная, — пожаловалась
она, — мне такая обувь явно не пойдет.
— Ты еще очень молодая женщина, — он взял ее за
руку.
— Уже выбрал галстук? — увидела она его пакет.
— Только один. Продавец сказал мне, что здесь в
переулке есть очень интересный магазин. Давай зайдем.
— Какой магазин? — она все еще не могла вспомнить.
Он недовольно нахмурился.
— Не знаю какой. Но он говорит, что очень интересный.
Антикварный, — сказал он наконец.
Она снова не вспомнила.
— Давай посмотрим, — равнодушно сказала она, и он
вдруг испугался, что она может вообще не знать Линды и ее супруга. Возможно,
что на фотографии они оказались случайно вместе.
Они вышли на улицу, сворачивая в переулок. Он сделал вид,
что осматривается. И снова повернул налево. С первого взгляда он понял, что они
наконец нашли. Это был тот самый магазин, который они искали. Но если сейчас в
магазине не будет ни Линды, ни ее супруга, то получается, что они потратили
свое время зря. А появляться здесь второй раз будет невозможно.
Они остановились перед магазином.
— Я знаю этот магазин, — наконец произнесла
Элина, — и его владельцев тоже знаю. Как я могла забыть. Ты видишь, Тимур,
как человека изменяет время. Я знаю владельцев этого магазина. Прекрасная
женщина Линда. Это ее магазин. И муж у нее очень симпатичный. Он, между прочим,
наш бывший соотечественник, хотя и литовец. Из бывшего Советского Союза. Йозас
Минкявичус. Превосходно говорит по-русски. Они с Линдой несколько раз были у
нас дома. Прошло столько лет. Давай войдем и посмотрим. Если Линда будет в магазине,
она нам очень обрадуется.
«Слава богу, — облегченно подумал Тимур, открывая дверь
и пропуская вперед Элину, — кажется, все правильно. Она их вспомнила».
Он вошел следом за ней в небольшой магазин, уже готовый к
возможному диалогу…
Марбелья. Испания. 24 июня 2006 года
В субботний день, кажется, все население Испании
переселяется поближе к берегу. И хотя в районе Марбельи вода всегда прохладная,
тем не менее именно здесь расположены самые элитные отели и самые дорогие
виллы. На побережье почти нет построенных вил, считается, что их лучше отдавать
под фешенебельные курорты. Поэтому первая цепочка строений вдоль побережья —
это роскошные пятизвездочные отели, протянувшиеся от Эстепоны до Марбельи и
дальше до Малаги. В некоторых местах были сооружены виллы арабских шейхов и
голливудских звезд, но на побережье всегда бывало шумно и неспокойно.
Вторая линия потроек начиналась сразу за дорогой и считалась
даже более престижной. Здесь также находились самые шикарные виллы и земля была
очень дорогой. В этой цепочке строений были виллы олигархов, высокопоставленных
чиновников и бандитов почти из всех стран СНГ. Возможно, за исключением
Белоруссии, просто не имевшей богатых чиновников, наглых олигархов и крутых
бандитов. Достаточно сказать, что среди строений второй линии была личная
мечеть короля Саудовской Аравии, построенная почти рядом с одним из самых
дорогих и известных курортов не только Испании, но и всего мира — отелем
«Пуэнто Романо», в котором любили отдыхать не только звезды шоу-бизнеса, но и
известные спортсмены.
В третьей линии, расположенной еще дальше от моря, ближе к
холмам, также находились виллы известных людей. Юго-восточная часть Андалузии
была настолько популярна среди богатых, что здесь были и четвертая линия,
расположенная уже среди высоких холмов, и даже пятая, уходившая в горы, где
участки земли покупали даже зажиточные скандинавы и немцы, стремившиеся
перебраться сюда на отдых после выхода на пенсию. Одним словом, вся территория
Андалузии в этой части Испании представляла собой сплошную застройку курортного
образца.
Вилла, которую купил Скобелев, находилась в четвертой линии
и считалась дорогой. К тому же ее цена росла почти каждый год, вместе с ростом
недвижимости по всему испанскому побережью. В этот субботний день он проснулся
раньше обычного. На часах было около восьми. Он посмотрел на лежавшую рядом
супругу. Она была немкой по отцу и китаянкой по матери. В результате получилась
очень неплохая смесь красавицы, сочетавшей идеальную европейскую фигуру и
точеные черты лица азиатки, светлые германские глаза и роскошные темные волосы.
Жена еще спала. Он прислушался. Дети, наверное, спят в своих комнатах. Скобелев
осторожно поднялся, накинул халат и вышел на балкон. Одна из камер наблюдения
сразу повернулась в его сторону. Он нахмурился. Похоже, они следят и за ним.
Солнце било в лицо, и он, повернувшись, вошел обратно в спальную комнату.
— Черт бы их всех побрал, — громко и по-русски
произнес Скобелев, усаживаясь на кровать.
Он всегда не любил американцев. Даже получив их гражданство
и их защиту. Они казались ему грубыми, бесцеремонными, нетерпеливыми,
бестактными. Он оглядел спальню. Если вспомнить с чего он начинал, то можно
признать, что жизнь удалась. Он хорошо помнил свое детство в Киеве,
отца-маляра, от которого всегда пахло краской, и мать, поднимавшую сразу троих
сыновей. Сколько лет он уже не виделся со своими братьями? Лет десять? Он ведь
порвал с ними всякие отношения, еще когда работал в Москве.
