Как он завидовал ребятам из дома, расположенного неподалеку
от их двухэтажной халупы. Это был элитный дом для партийных работников. Дети
приезжали в черных «Волгах», их провожали водители. Мальчики и девочки
выглядели такими счастливыми, хорошо одетыми, сытыми.
Нет, он не голодал. Тогда в Советском Союзе никто не
голодал. Но особых разносолов тоже не было. Картошка с луком, иногда мясо, чаще
всего докторская колбаса, которую жарили с картофелем вместо мяса. Зелень,
редиска, лук. Из сладкого дома иногда бывали яблоки. И почти никогда не было
конфет. А вкус шоколада он узнал уже в десять или в одиннадцать лет, когда его
угостил кто-то из товарищей в классе.
Скобелев поднялся и вышел из спальни. Она находилась на
втором этаже. Спустился вниз на первый, прошел на кухню и, достав из
холодильника бутылку воды, налил себе полный стакан. Залпом выпил. Оглядел свою
кухню и невесело усмехнулся.
Чтобы попасть сюда и вырваться из своего детского прошлого,
ему пришлось дорого заплатить. Сначала он ублажал дочку своего руководителя, к
которому был прикреплен. Ей было сорок, а ему только двадцать пять и она
стонала как девочка, изображая неземную страсть. Было противно и гадко, но
связь с ней открывала ему дорогу наверх. Он почти сразу получил тогда звание
капитана. Досрочно. Только за счет своих связей с этой сорокалетней истеричкой,
которая считала себя почти секс-символом поколения. С каким удовольствием он
бросил ее сразу после августа девяносто первого, когда она и ее семья в один
миг превратились в изгоев, а ее папа — крупный партийный чиновник — просто
слетел со своей должности. И почти сразу получил инфаркт и отправился на тот
свет.
Потом Скобелев работал в Верховном Совете и сделал
правильную ставку, поставив не на чеченца Хасбулатова, которого он не любил, а
на Президента, который нравился ему гораздо больше. К тому же люди Президента и
обещали ему гораздо больше остальных. Они не обманули. Он стал полковником и
большим начальником. Теперь от него зависела поставка оружия за рубеж. Здесь
можно было получать свои законные «проценты», которые он и начал получать.
Система была такой, при которой любой чиновник, визировавший сделку, имел свои
два или три процента. Некоторые скупердяи даже требовали пять и более
процентов, но такие долго не задерживались на своих местах.
Даже если бы Скобелев получал один процент от каждой сделки,
этого было бы достаточно, чтобы уже через год он стал милЛионером. А он получал
два с половиной процента. И поэтому мог позволить себе переводить деньги в
офшорные зоны, купить себе виллу в Испании, а затем и дом в Сан-Франциско. Но
до этого будут выборы девяносто шестого, во время которых уберут его
благодетелей и ему придется сразу переориентироваться на Запад. Он рассказал
американцам все, что знал. Систему закупок, поставок, качество вооружений. Все,
что мог сдать, он сдал. И получил гражданство новой страны и их защиту.
Он прошелся по кухне. Много лет назад он даже не мечтал бы
иметь подобную виллу или такую красавицу жену. Все его планы сбылись, он должен
чувствовать себя счастливым человеком. Но вместо этого он беспокоится.
Нервничает. Плохо спит. В России появилась какая-то очередная сумасшедшая
организация, которая считает своей первоочередной задачей уничтожение
предателей и перебежчиков. Какой идиотизм. И теперь они охотятся по всему миру
за своими бывшими согражданами. Скобелев поморщился. Фанатики и палачи. Вот
из-за таких и рухнул Советский Союз. Никак не хотят успокоиться. Что им еще не
хватает. Пусть живут как хотят и оставят в покое остальных.
Он посмотрел на настенные часы. Скоро должна приехать
кухарка. А если ее уговорят их всех отравить? Если она незаметно положит ему яд
в еду. Зачем посылать убийцу, рисковать, провозить оружие, искать место и время
для совершения преступления. Можно хорошо заплатить кухарке, и она принесет из
дома крысиный яд. И тогда сам Скобелев и члены его семьи умрут в ужасных мучениях.
Он тяжело вздохнул. Какая глупость лезет ему в голову по утрам. Эта кухарка
работает у них уже много лет. К тому же ее плотно опекает местная полиция. И
она набожная католичка, которая никогда в жизни не пойдет на подобное
преступление. В отличие от атеиста Скобелева, она знает, что спасение души
нельзя купить ни за какие деньги. И поэтому просто не сможет совершить данное
преступление. Но все равно нужно быть осторожнее. И пусть она пробует еду,
которую готовит для всей семьи. Правда, на вилле находится столько сотрудников
ЦРУ, что можно не опасаться за свою жизнь. Они просто не дадут ему умереть,
даже в случае отравления.
Скобелев вышел из дома. Кто-то из американцев дежурил у
дверей. Увидев хозяина виллы, он помахал ему рукой. Скобелев кивнул в ответ и,
повернувшись, вошел в дом. Эти наглые типы собираются жить на его вилле
столько, сколько им нужно. И никому из них даже в голову не придет, что здесь
могут быть не очень рады такому «совместному проживанию». Он вспомнил Кинга, с
которым ехал сюда из аэропорта. Этот черномазый офицер ЦРУ считает себя
настоящим профессионалом. Все время отворачивался, словно не хотел
разговаривать. Только снисходительно что-то объяснял. Сукин сын. Строит из себя
большого начальника. А сам должен охранять в свои сорок пять лет обычного
перебежчика. Если бы Кинг был такой умный, то его бы давно сделали заместителем
Директора ЦРУ, тем более учитывая цвет его кожи. Американцы просто помешались
на своей толерантности. Им кажется, что чем больше уступок они будут делать
черным, арабам, латинос, тем лучше будет мирное сосуществование в стране всех
наций, рас и религий. Они даже не понимают, что этим только плодят иждивенцев.
Впрочем, это их дело. Кингу нужно было бы знать, что Скобелев стал полковником
в двадцать девять лет. И ему никогда не поручали охрану женщин и детей.
Впрочем, этого Кингу он все равно не скажет.
Скобелев прошел по гостиной. Нужно подняться наверх и
переодеться. Сегодня опять придется просидеть на этой вилле в окружении
американцев. Как они ему надоели. Он подождет еще два или три дня, а потом
потребует, что их вернули в Америку. Зачем ему такая жизнь и подобная охрана,
если он должен сидеть чуть ли не под домашним арестом. Нет, он не для этого
летел в Испанию.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он споткнулся и едва
не упал.
— Вот так и бывает, — зло подумал Скобелев, —
тебя охраняет целое отделение офицеров ЦРУ, а ты падаешь на лестнице,
споткнувшись о ступеньку. И никто не успеет тебе помочь. Стратеги чертовы.
Лучше бы спрятали нас в Америке.
Он поднялся к себе в спальную комнату. Супруга лежала в
постели, раскинув ноги в разные стороны. Она всегда спала голой. Скобелев
оглянулся. Хорошо, что эти придурки не установили камеры и у них в спальне. Он
бросил халат на кресло, подошел к кровати и привычно провел пальцами по ее
ногам. Она сразу открыла глаза, словно и не спала. И улыбнулась ему. Вот за эту
постоянную готовность к сексу она нравилась ему еще больше. В ней было нечто
первобытное, доставшееся ей от матери-китаянки. Скобелев наклонился, чтобы
поцеловал супругу.
Флоренция. Италия. 24 июня 2006 года
В магазине не было посетителей. В этот субботний день здесь
не было никого из покупателей, и Караев с ужасом подумал, что совершил ошибку.
Ведь по субботам здесь бывает не так много покупателей, и владельцы магазина не
обязательно должны находиться в нем даже по выходным дням. Он огляделся. В
небольшом магазине находилась молодая миловидная девушка азиатской наружности,
возможно китаянка или кореянка.
