«Он, наверно, сошел с ума, — успел подумать
Борнар, — в центре города, при всех, достает оружие. Это провокация…»
Незнакомец выстрелил два раза. Первый выстрел пришелся точно
в голову. Второй был уже в падающее тело. Собственно, второй раз можно было и
не стрелять. Незнакомец повернулся и, не оборачиваясь, двинулся к пассажу, где
толпились люди. Никто не услышал этих щелчков, только продавщица мороженого,
стоявшая в своей небольшой лавке, вдруг увидела, как спешивший мужчина
споткнулся, словно ударившись о неведомое препятствие, и вдруг начал падать,
будто подкошенный. Она закричала с опозданием в несколько секунд, когда
Фармацевт был уже далеко, а несчастный Анри Борнар лежал без движения.
Еще через десять секунд к нему начали подходить люди. Когда
через полминуты тело Борнара перевернули на спину, его убийца был уже далеко.
Он как раз садился в такси, отправляясь за город, где он жил. Фармацевт подумал,
что сегодня он сыграл на обычной жадности негодяя, который пришел на встречу,
рассчитывая еще раз заработать на предательстве. Или доказать своей службе, что
он не предатель, для последующего продвижения по службе и возвращения в
столицу. Но сегодняшняя утренняя встреча стала для Борнара последней.
Уже через полчаса Фармацевт сидел в автобусе, направлявшемся
по шестому шоссе из Лиона в Париж.
Москва. Россия, 17 июня 2006 года
В этот субботний день полковник Караев приехал в Академию
чуть раньше обычного. Он припарковал машину на стоянке, кивнул дежурному
офицеру, показал свое удостоверение, проходя в здание. Через десять минут он
уже сидел в кабинете генерала Попова.
— Доброе утро, Тимур Аркадьевич, — хозяин кабинета
разговаривал так, словно они вчера и не виделись. И вообще были не очень
знакомы. Это было частью той большой игры, в которой каждый из них знал свое
место и свои правила. В кабинете могли установить подслушивающие устройства
нового типа, на которые не действовали даже резонансные скремблеры, обычно
искажающие звук и не позволяющие записывать разговор на пленку.
— Здравствуйте, Андрей Валентинович, — в отличие
от вчерашней встречи, они лишь кивнули друг другу в знак приветствия.
Генерал говорил о новой группе, которая будет сформирована на
будущий год. Если бы кто-нибудь услышал их беседу, то решил бы, что они говорят
всего лишь об улучшении преподавательского процесса в Академиии. При этом Попов
написал на листке бумаги несколько слов и протянул ее Караеву. Тот прочел
написанное. «Вас будет ждать через три часа И. С.», — указал Попов.
Объяснять подробнее не было необходимости. Тимур знал, кто скрывается за этими
инициалами. Они продолжали говорить еще несколько минут, и затем Караев,
попрощавшись, вышел из кабинета.
Сегодня у него была очередная встреча со своими подопечными,
которые проходили специальный курс под его руководством. Их было трое. Трое
относительно молодых людей, им было не больше тридцати. Но они были уже
сформировавшиеся офицеры, имеющие опыт работы в контрразведке. Капитан Михаил
Сапронов, капитан Дмитрий Зыбин и старший лейтенант Константин Носик. Все трое
работали в ФСБ уже не первый год.
Караев вошел в оборудованный кабинет, когда офицеры
поднялись, приветствуя своего преподавателя. Он предложил им садиться.
— Давайте еще раз по оперативной работе, —
предложил Тимур, усаживаясь в кресло. — На чем мы остановились в прошлый
раз?
— Вербовка агентов, — напомнил Сапронов, — вы
говорили, что обычные дела подразделяются на дела-формуляры, дела агентурной
разработки и дела оперативной переписки.
— Верно, — кивнул Караев, — какие офицеры
могут быть в штате службы контрразведки?
— Офицеры, состоящие на действительной службе, офицеры
действующего резерва, являющиеся секретными сотрудниками, офицеры из
прикомандированных сотрудников и офицеры — «вольные стрелки», — перечислил
Сапронов. Он был самым толковым из всей группы. Сам среднего роста, подтянутый,
живой, с глубоко посаженными глазами, острым носом, упрямой складкой у губ.
— Про последних нельзя говорить и нельзя
упоминать, — напомнил Караев, — официально считается, что сейчас
подобных людей просто не существует. Они были еще в те времена, когда всеобщая
секретность была нормой. «Вольные стрелки» работали в обычных учреждениях,
могли десятилетиями числиться обычными инженерами, бухгалтерами, строителями,
архитекторами, даже журналистами или писателями. Но на самом деле это были
глубоко засекреченные офицеры КГБ, о существовании которых зачастую не
подозревали даже в центральном управлении контрразведки. Они были глубоко
законспирированы на случай войны или других чрезвычайных обстоятельств.
— Странная жизнь, — задумчиво сказал Носик, —
просидеть в какой-нибудь конторе или на каком-то забытом богом заводе много лет
и ничего не сделать. Получается, что вся жизнь впустую. Как-то нелогично. Я бы
так не смог.
— У каждого своя работа, — возразил Караев, —
вспомните нелегалов. Они иногда работают много лет, вживаясь в свою легенду,
разговаривая на чужом языке, перенимая чужие традиции и опыт, свыкаясь со своей
легендой. Но это в разведке. А в контрразведке действуют «вольные стрелки»,
которые живут своей обычной жизнью, ничего не придумывают и говорят на родном
языке, общаясь с близкими и родными людьми. Им, с одной стороны, легче, а с
другой — гораздо тяжелее, чем всем остальным. Трудно сохранять бдительность в
привычной обстановке. Очень трудно.
— Они не работают с другими агентами? — уточнил
Зыбин.
— Нет. Конечно, нет. И так нельзя задавать вопрос.
Учтите, что просто «агентов» не бывает. Есть информаторы, а есть осведомители.
У «вольных стрелков» не бывает своих агентов, для этого они слишком
засекречены. А информаторы вполне могут быть. И некоторые из них даже не
подозревают о том, что поставляют нужную информацию офицеру спецслужбы. В этом
и состоит специфика их работы. Скажите, Зыбин, что такое «пудинг»?
— На сленге сотрудников ЦРУ так называется
штаб-квартира ООН, — вспомнил Зыбин, — мне кажется, что название
достаточно точно отражает общую тенденцию, там наверняка, почти в каждом
представительстве, есть свои сотрудники национальных разведок.
— Правильно. Что такое «сборка»? Отвечайте вы,
Сапронов.
— Когда готовят сотрудников дипломатических
миссий, — улыбнулся Сапронов, — их как-бы «собирают» для последующей
вербовки. Продумывают операцию по их дискредитации и вербовке.
— Кого мы назваем «Спящим»? — поинтересовался
Караев. — И чем он отличается от «вольного стрелка»? Отвечайте вы, Зыбин.
— «Вольные стрелки» действуют в собственной стране,
тогда как «Спящих» засылают в чужую страну, чтобы они залегли на дно и
готовились в течение многих лет к активной деятельности, — пояснил Зыбин.
— Хорошо, — улыбнулся Караев, — я вижу, что
вы усвоили наши уроки очень неплохо. Во всяком случае, вы все трое были лучшими
среди остальных. Теперь каждый из вас получит свою тему для разработки и
распишет свои будущие действия. После чего вы получите конкретные задания.
Вопросы есть?
