Я нахмурилась. Маловато отличий.... Разговаривать много кто начинал рано. И читать, и музыку сочинять. А про икоту вообще молчу. С миллионами, наверное, такая проблема случалась.
- И это все?
Она помолчала какое-то время, вспоминая.
- Ты прямая очень была, открытая. Любому могла сказать все, что на уме у тебя было. Мы смеялись часто над этим, и удивлялись, конечно. Тебя было не унять....
Не то. Все мимо.
- А больше ничего?
- Нет, Дин. Вроде ничего. А почему спрашиваешь? Случилось что?
Я с каменным выражением лица рассматривала книжные полки. В стенке, что стояла напротив, книг было не меньше сотни. Мама любила читать.
- Мне просто кажется..., - осторожно начала я, - что я чем-то отличаюсь от других. Знаешь, есть ощущение, что я.... не как все.
- Нам всем иногда так кажется, поверь мне. И большим и маленьким. И причин вроде бы нет, а все равно кажется.
Она протянула рука и погладила меня по голове.
- А почему ты вдруг над этим задумалась?
- Да кто знает... - Уклонилась я от прямого ответа. Не время было посвящать в детали других, пока я сама не разобралась в происходящем. Потом я сделала еще один пробный выстрел. - А бабушка у нас тоже обычная?
- И бабушка обычная. - Мать рассмеялась. - Ну, ты даешь! Какой же ей еще быть?
- Не знаю. Может, были у нее какие способности?
- Способности? Ну, разве что деда из себя выводить!
Я хмыкнула. Да, бабуля у нас умела порой нудить так, что фашисты бы сами перевешались, лишь бы в одной комнате с ней лишней минуты не сидеть. Но это случалось только иногда, когда та была не в духе. И чем старее, тем спокойней и покладистей она становилась.
Я вздохнула и качнула головой, впервые обратив внимание на отложенную мамой книгу.
- А что ты читаешь?
- А, это? - Она перевернула книгу обложкой вверх. - Хоопонопоно называется.
- Хоо... что? - Удивилась я.
- Это гавайская методика исцеления внутреннего мира с помощью нескольких фраз. Вроде как и вокруг тоже может жизнь наладится, если часто слова эти повторять. Подруга посоветовала недавно.
Внутри меня что-то екнуло. Может быть, почитать потом, когда мама закончит? Чем черт ни шутит? Выходит, и мама изотерикой увлекается. Так, может быть, я все-таки в нее?
Если честно, хотелось быть "в кого-то". Тогда бы и странности объяснились просто, и по-детски можно было бы тыкнуть пальцем и сказать "А это все она!" И тогда, типа, не сама виновата....
Но, видимо, не судьба мне была так просто отделаться.
* * *
Вокруг была ночь.
А я сидела на берегу моря и перебирала пальцами округлые холодные камешки.
Какое море? Где находится? Я не знала. Только слышала, как волны набегают на берег, перекатывают мокрую гальку и уходят обратно в непроглядную мглу. Пенятся почти у самых ног.
Пахло свежестью и морскими водорослями.
Я сидела закутанная в теплую осеннюю куртку, которую предварительно вытащила из шкафа в коридоре, как только убедилась, что домашние спят. Срочно потребовалось побыть в одиночестве. А собственной комнаты, пусть там никого кроме меня не было, уже почему-то не хватало.
Поэтому и представилось в голове это место, где только темнота и волны.
И никого вокруг.
Мысли будто замерзли, голову, как и местность вокруг, продувал холодный бриз, что шел от воды. Может быть - это океан? Да какая, собственно, разница....
С далекого неба мерцали звезды. Крохотные и холодные. А я пыталась привыкнуть, срастись с мыслью, что теперь могу "путешествовать". В представляемые самой картинки.
Это уже не казалось настолько необычным, как той ночью или минувшем днем.
Но почему-то эмоции, которые должны были по идее от такого осознания прийти, не приходили. Ни радости, ни восторга, ни даже удивления. Из моих глаз в темноту, казалось, откуда-то изнутри меня смотрела пара еще чьих-то. Того существа, которое обладало познаниями, недоступными простой Динке. В его душе всегда жили знания о древней речи, истинных словах, устройстве мира, работе времени и о чем-то другом. Глубоком и вечном. И не было там места удивлению, а было место всеобъемлющему знанию.
Но я, как ни старалась, не могла интерпретировать новую, чужую информацию. Однако знала, что тот, кто открыл во мне глаза, всегда был частью меня. Просто раньше по какой-то причине этот "кто-то" спал.
И я так и не смогла определить, что именно разбудило ту сущность, которая теперь спокойно наблюдала вместе со мной за ночным морем, наслаждаясь тишиной и покоем. Ей - этой сущности, было наплевать на людские проблемы, наплевать на мелочи и суетность жизни. Оно видело что-то большее, что-то гораздо более важное и цельное в том мире, в котором сейчас находилось и умело наслаждаться каждой секундой бытия, не задавая глупых и бессмысленных вопросов. Казалось, все ответы были уже давно получены, и незачем было плодить новые вопросы, и снова отвечать на них, беспричинно колыхая гармоничное окружение.
А гармоничным оно было. Я чувствовала это, сидя на камнях, слушая далекую, шепчущую о своем, песню волн.
Страшно не было. Было спокойно. Спокойно, несмотря на произошедшие перемены. Несмотря на присутствии новой "меня", которая была, наверное, старее окружающего меня в эту минуту мира.
Я откинулась назад, легла спиной на гальку, вытянула в стороны руки, устремив взгляд в чернильный с прожилками хрусталя небосвод.
Пусть другие думают о проблемах. О заботах и суете. А я полежу. Просто полежу и посмотрю на звезды, слушая гармонию природы, наслаждаясь тем, что являюсь частью ее. Неотъемлемой и бесконечной частью Вселенной - может быть, маленькой, а, может быть, большой, но уж точно нужной и правильной.
Перед тем, как задремать, я представила вокруг собственную комнату, ощутила тепло постели и услышала тикающий со стола будильник.
Спала я в собственной спальне. Крепко. Но посреди ночи проснулась, чтобы стянуть с себя непомерно жаркие в кровати куртку, джинсы и ботинки с носками.
* * *
День выдался пасмурным. С низко висящими облаками и ветром. Но ветром теплым, будто оставшимся с лета. Улицы почти не изменились со вчерашнего дня, разве что за ночь еще больше обросли пустыми бутылками и окурками. Да совсем не осталось на деревьях зеленого - сплошной желтый да красный.
Люди тоже не изменились. Шли к остановкам уставшие и невыспавшиеся, мечтающие проваляться лишний час в кровати. Патриотизма в глазах не было. Только сонные проклятья да попытки успеть запрыгнуть в уходящий переполненный автобус или маршрутку.
