Базар я не любила. Из-за таких вот "прилипал", из-за навязывания, когда толком ни посмотреть, ни выбрать. Не купишь в первые тридцать секунд, значит, уходи - не занимай места, дай другим посмотреть.
Иногда было терпимо, когда посвободней, когда не плыли по проходам сотни людей, высматривая, выискивая, вынюхивая, споря и переругивась. Но выбирать не приходилось - бабушке нужно было пальто, температура в октябре неумолимо стекала вниз по столбикам термометра, и нашим заданием стало убедить в нужности приобретения теплой вещи саму Таисию Захаровну. С поставленной целью неплохо справлялась и одна мама - бойко наскакивая на продавщиц, в рекордно короткое время срезая цену почти в половину, отзеркаливая возмущенные взгляды ледяным спокойствием, не переставая при этом перебирать, рассматривать, расстегивать и застегивать - сказывался опыт бывалого закупщика. Продавщицы под ее натиском скукоживались, как омары под кипятком, и пока шло тщательное исследование товара, прятались под капюшонами и держали напомаженные рты закрытыми.
Желание поэкспериментировать с переносом вещей пришлось оставить с самого утра. Базар длился уже полтора часа, и продлиться, наверное, еще столько же. Наплывами, волнами прибывали люди - толпились у лотков с товарами и у шашлычных. В высокие ворота втекал основной поток и через минуту рассасывался по рядам.
А ведь уже суббота. Осталось всего два дня....
Наблюдая за девочкой, разглядывающую вязаную шапку с ушками-косичками, я тоскливо думала о том, что все это время делала что-то не так. Либо выбирала не те методы самоубеждения, либо вообще подходила не с того конца. Но как правильно? Может быть, не следовало слепо верить в аффирмации (повторение - мать учения), а поработать с антиубеждениями? Ведь не зря о них упоминал Дрейк.
Дрейк. Он стал теперь таким же далеким, как сам Нордейл. И становился с каждой минутой все дальше. Можно, конечно, не пройдя тест, все равно возвращаться в тот мир, но это будет так же грустно, как, не пройдя отборочный тур, сидеть на лавочке возле университета. Когда каждое лицо будет напоминать об упущенных возможностях. Грустно.
А вокруг ульем гудел базар.
- Девушка, вам показать поближе? Нравится кофточка, давайте достану....
Я быстро отошла в сторону, прибавила шагу и нагнала маму и бабушку, занятых примеркой.
- Дин, бабушке больше зеленый цвет подходит или коричневый?
- Зеленый. - Не задумываясь, ответила я, и бабушка довольно кивнула.
Мама принялась рассуждать о преимуществах той или иной модели, а я, посреди рокота и шума, снова погрузилась в собственные мысли.
Если сидит во мне антиубеждение "я не могу", тогда как отыскать его местонахождение? Это же не компьютерщику развинтить системный блок и поменять жесткий диск и не хирургу взять да вырезать болячку, чтобы не вешала жить и развиваться. Мозг - сложнейший инструмент, а как устроен - не видно. И никакой рентген не поможет. Действительно ли я верю, что "не могу"? Наверное, да.
А если попробовать по-другому? Представить себя в парке с зажатой в руке монеткой - хорошо-хорошо увидеть ее в ладони в Нордейле, чтобы у реальности не было выбора, кроме как воплотить меня в новом месте с денежкой? Но ведь тогда придется каждую вещь - в руках, в карманах, на плече, на теле - все придется досконально запоминать и перепредставлять, а забыл - так поплатись пропажей. И что, получается, и инвентарь сумки придется запоминать? Каждый раз раскладывать с собой арсенал на ковре и приговаривать "Когда я перенесусь, у меня с собой будут "сапожки, гармошка и брошка""? Нет. Не то. Это способ изменения поверхности, а менять нужно фундамент. Основополагающее знание о собственных возможностях, то, что лежит в самом низу, как плита.
- Даже и не думай! Убери деньги, тебе пенсии едва на продукты хватает. Я заплачу, это наш с Динкой тебе подарок.
Бабушка охала, продавец жадно косился на пачку денег в маминых руках.
- Вот, возьмите. Дин, тебе нравится?
Я окинула взглядом бабулю, стоящую уже в совершенно другом новехоньком серо-голубом зимнем пальто с меховым воротничком, все так же сжимающую холщевую сумку, будто спасательный круг.
- Здорово! Ты такая красивая в нем! Это же нечета тому, что было.
Она улыбнулась - морщинистые щеки порозовели, а из глаз почти ушла неуверенность.
- Сюда только шапку хорошую подобрать....
- Вот-вот! - Подхватила мама. - Сейчас и займемся.
Я прикусила язык. Брякнула, не подумав, тем самым подписала себе приговор. Не видать мне сегодня практики, одной теорией, похоже, придется заниматься в бесконечных, заполненных людьми, проходах.
Черт! Что же делать? Может, помочь им ее выбрать, тогда и самой выбраться удастся?
Кто-то толкнул меня в спину локтем. Бросив возмущенный взгляд на хама, выбирающего домашние шорты с нарисованными улыбающимися скелетиками, я кинулась догонять своих.
После базара поехали к бабушке. Приготовить обед и помочь с уборкой. В маршрутку заскочили в последний момент, нашли три свободных места, разместили рядом объемные баулы, доверху забитые приобретениями - базар поделился не только зимним пальто и шапкой, но так же шарфом, рукавицами, сапогами на меху, домашними тапочками и халатом, цветастым пледом, новой самоотжимающейся шваброй и набором кухонным полотенец.
Мама выглядела довольной, бабушка ошалевшей, а я.... Я бы подумала, что это замечательный выходной, если бы не громко тикающие в голове часы - маятник-гильотина, отрезающая секунды, как кругляшки морковки, слой за слоем, подбираясь к основанию.
Ревел мотор. Надрывно и развязно играл шансон. Подскакивал на ухабах зад автобуса, грохотали ему в такт разболтанные сиденья.
За окном безмятежно синело небо.
Воскресенье.
Судный день намечался на завтра, но настал уже сегодня.
Шесть утра. Сна ни в одном глазу. Бесконечные копания в голове утомляли хуже тяжелой физической работы. На полу валялись разбросанные книги, раскрытые в разных местах; обилие покрытых строчками листов вызывало приступы отчаяния.
Девять утра. Чайный пакетик плавал на поверхности пузырем, не желая тонуть. Я притапливала его ложкой, но он стойко держался "за жизнь", выталкиваясь со дна. Очередная попытка представить себя на лавочке в Нордейле с зажатой в руках пятикопеечной монетой закончилась пропажей последней. Скрипели зубы, болела от усилий голова.
Полдень. Все должно быть как-то проще.... Без титанического напряжения. Нужно расслабиться и сделать это. Просто взять и сделать.... Как?
На кухне гремела посуда, в раковину текла вода - мать готовила обед.
- Дочь, а ты чего сегодня в такую рань подскочила? Повалялась бы....
- Не спалось, мам.
- Не поможешь мне потереть морковку?
