- Позови его.
- Он глухой....
- Позови его! - Дрейк выплюнул эти слова с такой яростью, что вокруг затрещал воздух.
Я вздрогнула и позвала кота.
- Миша. Миша?
И не поверила, когда кот посмотрел на меня, немного ошалело, но живо и заинтересованно.
- Еще раз.... - Медленно, почти по слогам, произнес начальник. - .... Притащишь. В этот мир. Кого-нибудь. Без разрешения..... Вышвырну обоих!
Последняя фраза проревела так, что содрогнулись стены.
Никогда в жизни я не слышала в чьем-либо голосе столько угрозы, никогда еще не видела столько льда в человеческих глазах.
Не дожидаясь ответа, Дрейк развернулся и пошел прочь. Зашуршали от спуска по ступеням штанины, скрылась в пролете серебристая спина, а затем и макушка. Через секунду хлопнула входная дверь.
Плохо соображая от пережитого страха, я медленно перевела взгляд с опустевшей лестницы на Мишу.
"Оставил... он его оставил...."
Не веря собственному счастью, я быстро подползла к дивану и прижала к себе кота. Белого, пушистого, теплого!
- Миша.... Мишенька!
Затем на секунду застыла и отстранилась. Веревки не было, а хвост.... хвост был целым. Лапа больше не прижималась к телу, а легко ступала на ткань.
Поначалу я не поверила, тому, что увидела. А когда поверила, то захлебнулась новыми слезами, на этот раз счастливыми.
- Он починил тебя! Мишка! Починил!
Кот был не против мокрых потеков на шерсти, он - здоровый и заново оживший - радостно и громко тарахтел.
* * *
Михайло с рук не слезал.
Как только его спускали с плеча, тут же забирался на колени, даже если видел, что на них лежит книга. Зыркнешь строго - застынет, как пушистая мумия, мол, "невидимый я и недвижимый, и вообще, меня здесь нет", а едва вернешься к прежнему занятию, так он снова по-пластунски заползет на страницы и уляжется сверху, не забыв включить "моторчик". И хоть смейся, хоть плач. И это притом, что всю ночь он провел, обвившись вокруг моей головы на подушке, сложив белые лапы прямо на лицо.
Я не сетовала; душа ликовала, глядя на счастливого кота. От него исходили такие волны любви, что мою душевную лодку раскачивало в океане обожания.
Оставить Нордейл и Мишу в тот вечер я так и не решилась, выспалась в спальне на втором этаже, решив, что вторую часть домашнего задания могу выполнить и здесь - говорить приятности хорошо в любом мире, ласковое слово, как известно, и "иномирцу" приятно.
В семь утра хлопнула входная дверь - пришла дисциплинированная Клэр. Держа ушастую зеленоглазую "пиявку" на плече, я быстро спустилась вниз поприветствовать кухарку, которой все-таки забыла позвонить накануне. Сейчас она увидит полный холодильник и скорее всего, расстроится, так как результаты ее кулинарных трудов не были удостоены даже надкусывания.
У двери стояли поношенные, похожие на гармошку, ботинки на тонкой подошве без каблуков. С кухни долетел звук открываемой дверцы холодильника.
- Привет! - Залетела я, прежде чем Клэр успела рассмотреть полные тарелки. - Извини, я хотела позвонить, дать выходной, но закрутилась, тут такое дело....
Она не обиделась. Как только увидела кота, обрадовалась так, будто с улицы был подобран не кот, а ее собственный сын.
- Какой красавец! А зовут его как? Надо же, вот как хорошо, что больше не на улице, холодно ведь....
- Его зовут Миша. - Я опустила кота на пол, где "красавец" принялся увиваться вокруг ног долговязой женщины, будто зная, кто еще его будет кормить.
- Дина, а у нас ведь нет ничего.... Давайте я схожу, знаю, где продают кошачью еду, раз уж готовить не надо. И мяса куплю свежего и молока, и еще чего, если нужно.
Попытки отговорить воодушевившуюся Клэр от новых забот ни к чему не привели, она ни в какую не хотела брать выходной, чем несказанно удивила. Я вяло и в то же время радостно отмахивалась руками.
- А складывать куда? Оба холодильника по твоей милости забиты.
- Так можно же новый... маленький. А там все только для Миши.
Еще один холодильник? Я растерялась и прошлась пятерней по спутанным волосам. Места, конечно, на кухне много, деньги тоже есть.... Я посмотрела на довольного мурлыку, подставляющего морду под ласкающие пальцы.
- За едой бы хорошо сходить, это да. А холодильник ставить куда?
Клэр, будто заранее приготовившись к вопросу, указала рукой в угол.
Я покачала головой, а она просияла, как медный чан, чувствуя, что уже получила мое согласие.
Пока я бубнила что-то нечленораздельное, кухарка быстро натянула "гармошковые" ботинки и побежала в торговый центр, договариваться о доставке новой бытовой техники. Песенка, напеваемая под нос, стихла, как только захлопнулась входная дверь. Это все повара такие - чем больше холодильников, тем лучше?
Михайло, сидя на золотившемся от солнца паркете, выжидательно смотрел снизу вверх.
- Это все из-за тебя. Надо же.... Отдельный холодильник под еду.
Он передернул хвостом, на секунду зажмурился и снова бросил нетерпеливый взгляд.
- Что, опять на руки?
Передние лапы тут же уперлись мне в колени.
Притворное грозное выражение на лице стерли растянувшиеся в улыбке губы. Вот ведь липучка!
* * *
Это был странный день - спокойный, тихий, необычайно мирный. Командовала на первом этаже Клэр, давая указания грузчикам, куда ставить холодильник. Потом мужчины ушли, и все стихло. Через какое-то время до второго этажа дотянулся запах чего-то сладкого и жареного, я вяло подумала, что Клэр, наверное, забыла про мою диету, но это не сподвигло меня на спуск по лестнице.
Впервые за все это время камин в гостиной весело потрескивал огнем, за окном падал белый пушистый снег, а на коленях лежал собственный кот.
Свой кот в своем доме. Все, как в детских мечтах о счастье.
С дивана поглядывала черными линиями строчек раскрытая книга, взятая мной с одной из полок не столько для чтения, сколько для поддержания атмосферы одновременно выходного дня и тихого праздника.
Миша привычно мурчал, свернувшись клубком и закрыв глаза - спокойный и счастливый, в тепле и уюте. Ему больше не нужно было мерзнуть, бояться, голодать, спасаться бегством и прятаться по подвалам - кот будто чувствовал, что это его новый дом, новая жизнь, где всегда найдется место ласке и доверху наполненной едой миске.
Я гладила пушистые ушки, голову, розовый носик, белые пятки и хвостик. Терпеливый Михайло ничуть не раздражался, а тарахтел еще громче. Насколько же доверчивый все-таки. Как он смог продержаться на улице так долго?
