Кухарка потерла шею в том месте, где ее сдавливал воротник белой плотно застегнутой блузки, и я почему-то подумала, что если бы она распустила волосы из вечно стягивающего их узла, то, вероятно, смотрелась бы гораздо моложе и красивей. Небольшие аккуратные уши, высокий чистый лоб, прямой нос.... Разве что губы тонковаты и брови бы не мешало выщипать, а так, в целом, очень симпатичная особа, которая, впрочем, не особенно обращает внимание на собственную внешность. А ведь молодая - лет тридцать - тридцать пять.
- Я бы рыженького взяла. Знаете, как тигры, с полосками? Кот или кошка - кого это заботит, любого бы любила.
В голове образовалась мысленная пометка "проверить приюты на наличие "рыжиков", обговорить этот вопрос с Дрейком (больше никакой самодеятельности!) и, возможно, на Рождество или Новый Год (что они тут празднуют?) у Клэр появится живой подарок с рыжими полосками. От этой мысли стало тепло и светло, я аж зажмурилась.
"Угу, Дрейк тебе еще за Мишу покажет так, что мало не покажется!"
В ответ на эту мысль вступился другой внутренний голос.
"Пусть покажет. Значит, надо стать настолько незаменимой, чтобы можно было рассчитывать на поблажки"
"А в этом случает надо честно выполнять все домашние задания"
Я вздохнула. Крыть было нечем. Задание, хоть и приятное, все же висело над головой Дамокловым мечом, и его нужно было выполнить как можно скорее.
Дворники сметали со стекла налипшие влажные снежинки. "Нова" держалась на скользкой дороге хорошо, колеса стабильно выравнивались встроенной зоркой системой анти-скольжения, в полутемном салоне выделялся светлым прямоугольником экран навигатора, которым я уже худо-бедно научилась пользоваться.
В Нордейле смеркалось. Тот самый момент, когда вроде бы еще день, но уже немного потускневший, утомившийся сражаться с низко висящими тучами и первым снегом. Шапок на головах заметно прибавилось; витрины пестрели новыми коллекциями зимней одежды и висящими на ниточках снежинками.
Подумав, что Клэр, наверное, зябнет в осенних ботинках, я переключила теплый воздушный поток с лобового стекла в ноги. Ведь не скажет ничего, будет молчать, привыкла терпеть, не ропща. Каждому известно - ехать на машине домой - тепло и удобно, но у меня ушло почти тридцать минут, чтобы убедить в этом кухарку. Зачем автобус, зачем пешком, тем более в такой обуви и с больными ногами? Но она сопротивлялась до конца. Не хотела, чтобы я тратила свое время и добиралась к черту на кулички, чтобы видела бедность ее жилища. Глупая, она просто не знала, что вид отлепившихся обоев и потрескавшейся плитки, мне знаком не понаслышке.
И все же, район, где Нова притихла, выглядел неприглядно. Уныло, неопрятно, чуждо. Со стоящими в ряд четырехэтажными кирпичными домами, переполненными урнами, привалившимися к ним мешками с отходами. Облезлые ступени крыльца, покосившиеся перила.
- Это здесь?
Клэр кивнула. Попрощалась, пообещав прийти во вторник утром (на выходном я все же настояла) и быстро, будто все еще смущенная тем, что согласилась на поездку, вышла из машины. Только теперь я заметила, как она прихрамывает на левую ногу, как кутается в длинный тонкий плащ, не спасающий от холода, как втягивает длинную шею в плечи, стараясь не заморозить.
Взмах ладошкой, робкая улыбка; дверь закрылась.
Я включила заднюю передачу и начала разворачиваться в тесном дворе. Если путь на машине занял сюда сорок минут, то сколько бы он занял на автобусе? И так каждое утро и каждый вечер? И во сколько нужно встать, чтобы прибыть на мою кухню к семи утра? А потом назад - в этот район, в эту коморку, в одиночество? Каким светлым и уютным (роскошным), должно быть, казался Клэр мой особняк, и как хорошо подчеркивал разницу с ее собственным спартанским жилищем, которое бы даже по-российским меркам выглядело убогим.
Если бы ни мои способности, если бы не случайно открывшийся талант, а потом первый прыжок в парк, не видать бы мне ничего круглее ведра в жизни. Так бы и думала, что роскошные виллы достаются только криминалам, депутатам и ворам, поездки на моря их пигалицам, в то время как рабочий класс должен быть счастлив, имея такую вот коморку, как у Клэр, одну пару обуви на год и одежду с пометкой "пока не сносилась, не выкидывать".
Глядя на расплывчатое красное пятно светофора сквозь налипший на окно снег, я так же думала о том, что на первом этаже моего дома есть множество обставленных комнат, в которые я даже не захожу. И что одна из них вполне могла бы стать спальней женщине лет тридцати, с миндалевидными темными глазами.
И не нужно тратить два часа в день на автобусы, не нужно рисковать переломом ноги или шеи, проходя километры по обледеневшим дорожкам в неподходящей обуви и можно гораздо легче скопить деньги на операцию. Телевизор в спальне имеется, ванная, в которой не срывает краны, прилегает к комнате, кухня под боком, район хороший (да что уж приуменьшать-то - отличный район, один из лучших), до магазинов близко.
И если я смогу убедить Клэр в преимуществах переезда, то она получит все вышеперечисленное, а я - повара/экономку/друга/и того, кто приглядывает за Мишей в мое отсутствие. По-моему, выгодная сделка для обеих сторон.
Будто в подтверждение моих мыслей, светофор переключился на зеленый.
Дома было тихо.
Громко чавкал на кухне Миша, поглощая из миски кусочки мяса. Холодильники - все три - не гудели, притихшее поблескивали матовыми поверхностями в свете уличных фонарей. Свет я включать не стала. Какое-то время постояла у окна, глядя на валившие с неба снежинки - они оседали хлопьями - мягкие, тихие, как бесформенные медузы.
Всего шесть вечера, а уже темно, почти как дома. Этот пухлый снег, может, еще и стает, но через какое-то время, все равно ляжет плотным хрустким покрывалом, и придет зима.
Глядя на пустую замершую улицу, я думала о Дрейке. О том, что завтра он снова будет учить и наставлять, рассказывать и объяснять, наверное, ругаться тоже будет. Но это все будет не то.... и не так. Мне почему-то не хватало другого общения и другого Дрейка.
И именно сейчас.
Глупо и совершенно несвоевременно. Но я никак не могла справиться с желанием видеть начальника прямо в эту минуту.
Зачем? Что я ему скажу? Что хочу увидеть в его глазах или действиях?
И удивилась собственной реакции на заданный вопрос.
"Не важно, что, пусть просто побудет рядом"
Пусть выскажет мне все, пусть ругается, пусть прочитает длинную лекцию или гаркнет так, чтобы дрожали стены, главное, пусть просто "будет".
И сама не заметила, как взбежала по лестнице на второй этаж.
Открытая крышка ноутбука, потрескивающий в камине огонь, привычное черное окно с белым курсором.
- Дрейк, я хочу поговорить.
А через какое-то время ответ.
- О чем?
