Часы пробили шесть.
Скинув туфли и форму в раздевалке, я переоделась в старенькие джинсы и кроссовки, схватила полиэтиленовый пакет, с некоторых пор заменивший мне сумку, которую я не удосужилась взять с собой в Тали, и выскользнула на улицу. Янка сказала, что сегодня задержится наверху, а посему путь домой мне предстоял в одиночестве. Добежав до остановки, я тут же запрыгнула в автобус, автоматически высчитала какую-то нехитрую формулу (никогда бы не подумала, что сильна в математике) и заняла место у окна.
Тихие улочки Тали неторопливо проплывали мимо. Солнце все еще пекло прогретую за день землю, но уже не так яро, как в дневные часы. Мы проехали мимо нескольких магазинов, у одного из которых стоял мороженщик с лотком. Нехитрая мелодия привлекала внимание немногочисленных прохожих, но те не спешили тратиться на лакомство, несмотря на жаркий вечер.
«А вот я бы сейчас навернула пару эскимо. — Тоскливо подумалось мне, и рот тут же наполнился слюной. — Интересно, когда в следующий раз я не буду думать о том, что мне не хватает на мороженое?» Я будто попала обратно в детство. Кошмарное детство.
Когда автобус остановился у «Бэль-Оук», я вышла и некоторое время постояла на месте, размышляя, не зайти ли в супермаркет, чтобы купить фруктов для Боба. Нужно же его талантливые мозги чем-то подпитывать. Но вот какие именно он предпочитает, я не знала. А купить всех понемножку выходило накладно. Поэтому я благоразумно решила, что сначала спрошу у него, а затем, если понадобится, снова сбегаю до супермаркета.
Переждав несколько машин, я перешла дорогу и направилась к дому.
Старенькие кроссовки приятно пружинили по вытертому ворсу ковра, когда я поднималась по лестнице. Интересно, сколько еще они продержатся, прежде чем разойдутся по швам? И во сколько мне обойдутся новые? Не иначе как баллов в сто. Нужно будет сначала поинтересоваться у Янки, нет ли у нее знакомых, торгующих обувью. Может быть, поношенной обувью.
Я с сожалением еще раз глянула на свои серые в сеточку. До чего же я к ним привыкла. Кто же знал, что однажды мне — владелице собственного магазина придется думать о чужих поношенных ботинках? Но как выяснилось, бывает всякое….
Поднявшись на второй этаж, я легко зашагала по коридору. Сначала я не обратила внимание на непривычную тишину, стоящую вокруг, но по мере приближения к Робертовой двери, меня начала одолевать тревога. Почему не работает ни один телевизор? Или хотя бы радиоприемник? Почему не слышно голосов? Затем моего носа достиг странный, едва уловимый, но неприятный запах. Сладкий и густой.
— Боб? — Зачем-то спросила я вслух в пустом коридоре. Шаги мои непроизвольно замедлились. Чувствуя, как вспотели ладони, я нервно вытерла их о джинсы и оглянулась. Позади никого не было. Все так же пусто и тихо. Как в склепе, черт бы его подрал!
Заставив себя двигаться вперед (да какие у меня причины, чтобы стоять посреди коридора, в конце концов!), я сделала еще несколько шагов, но через секунду ноги снова сделались ватными. Дверь Роберта была уже в нескольких метрах.
— Давай же! Иди, чего встала, глупая! — Подбадривала я себя, бормоча под нос. — Все у него в порядке. У всех все в порядке, ну, подумаешь, тихо. Делов-то….
Чтобы окончательно не поддаться неосязаемой панике (голос внутри меня пронзительно верещал об опасности), я намеренно ускорила шаг и оказалась у самой двери. Противный запах усилился.
— Боб? — Я постучала костяшками под самым номером двести восемь и к ужасу почувствовала, что дверь медленно открывается внутрь. Противный протяжный скрип, будто скальпелем разрезал плотную тишину. — Боб, ты здесь?
Сначала я увидела его руку и ногу. Нога была согнута в колене, а рука болталась вдоль тела. Тело сидело на стуле, голова упала на стол, щекой прижав несколько обрезанных кабелей. Затылок был красным, кровь залила спину и стол, проложила дорожку по свисающей руке и табурету. Запах стоял тошнотворно сладкий.
Не думая, что делаю, я резко развернулась на месте, захлопнула дверь и упала на четвереньки, стараясь отдышаться и справиться с рвотными позывами.
«Боб, нет….»
Перед глазами всплыло тело, так и сидящее у стола за дверью.
Я кое-как сдержала еще один тошнотворный спазм.
Затем, споткнувшись на слишком мягких руках и ногах, подскочила и бросилась к лестнице.
«Господи…. Господи… Боб!… Только не это!»
Мне казалось, что я не бегу, а безобразно переваливаюсь, как объевшееся насекомое. Конечности не хотели координироваться, руки нелепо разлетались в стороны, ноги едва двигались, волоча за собой кроссовки, как пудовые гири.
«Янка…. Где Янка? — Промелькнула бессвязная мысль. — Куда? Куда….»
Я не знала, куда бегу, куда стоило бежать и о чем в первую очередь стоило думать. Логика, вероятно, бежала вперед меня, и догнать ее не представлялось возможным. Я будто пыталась удрать от преследующего меня по пятам трупа. Роберта. Который никогда уже не поднимется со своего места у компьютера.
— Боже мой! — Вдруг разревелась я в голос, сотрясаемой крупной дрожью, не переставая бежать. Не достигнув собственной двери всего несколько шагов, я запнулась и упала на ковер. Спутанные волосы плотной бахромой облепили лицо, вывернутая лодыжка прострелила болью. Прижав к себе ноющее запястье, на которое я неудачно приземлилась, я стояла на коленях и захлебывалась в истерике, не в силах понять, что мне делать дальше.
Когда рядом остановились чьи-то ноги, я едва только успела поднять голову, прежде чем на нее опустилось что-то тяжелое.
Мир качнулся, превращаясь в переплетение красных и черных линий, свернулся в черную точку и исчез.
— Да, это она! Это она все подстроила! И мой сосед! — Высокий визг Янки стальным прутом царапал сознание. Голова пульсировала болезненными толчками.
Я сидела со связанными руками на стуле в кабинете Роджера, опустив голову, чувствуя, как разбитый затылок продолжает сочиться кровью.
«Сука….» — Крутилась одна единственная мысль. — «Ну и сука же ты…»
Двое неприметных парней с угрюмыми лицами стояли возле стула, вероятно, те же самые типы, что убили и Роберта. Несколько раз я видела их входящими в кабинет Роджера, но не придавала этому значения. Помимо них в кабинете присутствовал сам хозяин «Поло-Гранд» и еще несколько мужчин, среди которых я узнала тех, с чьих браслетов мы снимали заветные коды. В самом углу я наткнулась на сидящего со скрещенными на груди руками Халка. Лицо его было непроницаемым, но взгляд заставил меня поморщиться.
— У нее есть датчик! Прикреплен под браслетом! Вот проверьте, он наверняка еще там. Она сама мне рассказывала, как они собирались стырить баллы.
Я долго и тяжело смотрела на Янку. Кожа на ее лице была неестественно бледной, почти белой, с хаотично разбросанными на щеках ярко-красными пятнами. Она напомнила мне снеговика, чье лицо было наспех измазано свеклой. Мой взгляд она выдержать не смогла, отвернулась и словно поганый маленький щенок снова заскулила, пытаясь уцепиться за руку Роджера. Тот отпихнул ее с видимой неприязнью и кинул парням.
