Чуть позже мне повезло еще больше — в каком-то садово-инвентарном магазине (можно подумать в Тали принято обзаводиться огородами и это под вечно палящим солнцем! «Разве, что разбить садик под крышей пентхауса» — мрачно хмыкнула я про себя) — так или иначе — в этом магазине я (к заметному удивлению продавца) разжилась тонной перчаток из какого-то прочного материала, на мой взгляд, способных выдержать какое-то количество дней махания киркой. Вот теперь я точно была довольнее мартовского кота, которому на свидание привели сразу полквартала. Сложив все богатства в нешуточно переполненный пакет, я, мурлыкая себе под нос, отправилась искать кафе.
И только под вечер, фыркающий автобус доставил меня все до той же остановки на окраине ранчо, сытую и довольную, почти икающую от переизбытка мороженого в организме, откуда я неспешно зашагала в свое «пристанище».
Распаковав нехитрые, но такие ценные приобретения, я почувствовала себя едва ли не богачам. Конечно, для полного счастья мне еще многого не хватало, как, например, новой обуви, но я не стала огорчаться. Страниц в Туэрских книгах было еще много, а, значит, можно было рассчитывать на повторение шопинга через какое-то время. Переживут мои ноги. Зато как много нужных вещей удалось купить на эти пятьдесят баллов! Размышляя логически, оно и верно — ведь пятьдесят баллов — это одна двадцатая от всей суммы, необходимой для освобождения, здесь таким не разбрасываются. Но моя ситуация, как нельзя лучше, позволяла мне заниматься именно этим. Ну а основной браслет, потихоньку копил другие баллы, те самые — ценные и важные.
К счастью, Халк не пришел инспектировать накупленное в магазинах барахло, и я, как истинный сибарит, выпросив на кухне у Табиты ароматного чая, прибереженного ею для особых случаев, отправилась на крылечко, наслаждаться новой книгой.
Уже на следующее утро я вприпрыжку неслась к каменоломне. Жбанов на этот раз со мной не было — теперь еду возил кто-то другой, но я не волновалась (Табита обещала лично следить, чтобы рабочие больше не голодали), а вместо деревянной тележной речки, в моих ладонях была зажата драгоценная коробка с медикаментами.
Мужчины, заметившие меня еще издалека, стали постепенно собираться возле барака, их пыльные, всегда угрюмые лица теперь выражали некоторое любопытство и даже подобие радушия — они каким-то образом прознали, что увеличение порций их питательного рациона — моя заслуга. Их благодарность мне была приятна, но не ради нее я совершала «великие» дела, я бы, скорее, предпочла остаться в тени, чем слышать их глухое, прерываемое кашлем, «спасибо».
Тем не менее, именно это слово чаще всего звучало в течение последующих двух часов, пока я раздавала перчатки, чистила, смазывала и бинтовала раны на их ладонях. Затем, с некоторыми усилиями, я разобралась в инструкции по применению таблеток от кашля и раздала их присутствующим, предварительно объяснив, как и зачем их следует пить. Мужчины смотрели на меня все более дружелюбно, а уж когда я достала последний подарок — маски, защищающие лица от пыли, они и вовсе стали похожи на нормальных людей, способных радоваться жизни. Вокруг забубнили, заулыбались, примеряя неожиданный, но такой нужный подарок.
В конце мероприятия ко мне подошел один из каменоломов — лицо его, испещренное тонкими линиями морщин, выглядело побитым ветром, тяжелой жизнью и болезнями, но в глазах все еще продолжал жить неукротимый дух сильного человека — в одной руке он держал только что приобретенную маску и таблетки, другая рука была сжата в кулак.
— Вот. — Сказал он и разжал ладонь. — Возьми это. Пусть будет твой — на удачу.
Он протянул мне небольшой сверкающий синий камень, похожий на сапфир. Даже без огранки тот выглядел великолепно и радостно переливался ультрамариновыми оттенками в солнечных лучах. Не успела я поблагодарить за щедрость, как меня окружили другие мужчины. Почти каждый из них принес по камню — и не только синие, а красные, розовые, прозрачные и даже зеленые.
— Ну, что вы! Зачем вы мне их даете — пусть остаются у вас! — Стала отбиваться я, отчаянно смущаясь, но под взглядом старика, который первым дал мне самоцвет, я замолчала.
— Возьми, девочка. Нам — все одно — они ни к чему, все равно здесь они ненужные безделушки, а тебе, может, и пригодятся. Мы хозяину даже не говорим, что здесь есть жилы, и ты не говори, не стоит оно того. А камни возьми. Когда-нибудь ты отсюда выйдешь….
— И вы выйдете! — Запротестовала я.
— Может, и выйдем, не суть…. — Перебил он меня и посмотрел на противопыльную маску. — Ты нам годы жизни добавила. Это стоит дороже, чем любые алмазы, а отблагодарить нам тебя хочется. Не отказывайся.
Я растерянно посмотрела на груду разноцветных камешков, что уже лежала на ладони, а еще на окруживших меня людей, каждый из которых все еще держал «подарок». Из барака уже подоспел довольно молодой парень, держащий в руке чей-то темный носок, куда и отправились остальные сувениры. Напоследок, я добавила туда свои, носок завязали узелком и протянули обратно мне.
— Спасибо тебе. Ага…. спасибо! И за маски, и за перчатки…. И за лекарства…. — Слышались голоса.
— Ну, что вы…. — Только и повторяла я, окончательно смущенная, пытаясь выбраться из толпы и при этом не прослезиться. — Таблетки только не забывайте пить. Я лекарств я потом еще привезу….
Они махали мне рукой на прощанье. Я видела это даже с вершины холма, где один только ветер пригибал к земле выжженную траву и разрозненно стрекотали цикады.
А потом опять были страницы перевода, вечера на крыльце, мимолетные встречи с Халком и другими обитателями дома и снова поездки по магазинам. Постепенно я приобрела простые, но удобные кепки для тех, кто работает на полях, перчатки для сборщиц ягод, новые кухонные полотенца и передник Табите и еще много нужных и полезных мелочей для работников ранчо и там и здесь. Я уже даже не пыталась вести счет или запоминать сделанное, просто записывая новые идеи на листок в конце тетради, а при следующей поездке в город исполняла задуманное.
Халк — отдельное ему спасибо — в мои благотворительные дела не вмешивался, хоть, я и была уверенна, знал о них. Он вообще предпочитал делать вид, что постоянно занят или же был занят на самом деле. Я теперь задумывалась о нем чаще, чем раньше, но не спешила вдаваться в объяснения собственного поведения. Возможно, причиной тому были сплетни, которые вдруг стали всплывать наружу уже через пару недель после того, как я начала заниматься переводами.
Мои обновки и прибавившийся на руке браслет, конечно, не остались незамеченными. Злые или уж просто неустанные языки местных фантазеров тут же начали строить предположения о моих изменившихся взаимоотношениях с хозяином ранчо. А мой отдохнувший, благоухающий после ароматного душа и расчески вид, лишь укреплял их веру в правильности собственных предположений. На меня косились и шептались, но не в открытую, и чаще даже не злобно, а больше скрытно и тихо, чтобы, упаси господи, не вызвать гнев самого Халка. Так же свою роль сыграло чувство уважения ко мне среди местного населения — ведь именно благодаря мне у многих появились облегчающие жизнь мелочи, а зона «33» быстро учила ценить их. В довесок ко всему — никто не мог похвастать точными знаниями о том, ночевала ли я хоть раз в хозяйских покоях или нет. Однако, как издавна известно, людям не требуется наличие точной информации, чтобы начать сплетни.
