Я впитывала его движения, слизывала их, любовалась, как фанат на любимого кумира, параллельно стесняясь собственных джинсов и растянутой вязаной кофты. Он воплощение элегантности и вкуса, неспешности и уверенности. Он – Дрейк, которого хватило смелости пригласить в гости воскресным вечером…. Я просто Динка, которую, похоже, «понесло». Лучше бы жила, как раньше, ходила на занятия, не думала о том, о чем не следовало, и не проявляла неуместной инициативы.
А теперь поздно; и никак не избавиться от предчувствия надвигающихся изменений и не замедлить ход глухо и предостерегающе ударяющегося о грудную клетку сердца.
– Не откажешься разделить со мной бокал?
Насмешливый взгляд, и вот тонкая стеклянная ножка у меня в пальцах.
– Я так понял, что твой бар еще пуст, а в гости с пустыми руками не ходят.
Он сел в кресло напротив. Свет от камина отражался на стенах и на гладкой поверхности кофейного стола, в темно-зеленой бутылке и на ободке бокала.
Я таяла от присутствия этого мужчина, как тот самый снег на плечах? и понимала, что мне срочно требуется сменить настрой. Если так и буду сидеть и млеть, то скоро диалог вести будет не с кем: вся моя уверенность растечется у ног гостя и под диваном. Тряхнув головой, я приказала себе срочно прийти в порядок. Я женщина, он мужчина, а это – просто вечер, которым стоит насладиться сполна, и не стоит ничего усложнять.
Встретившись с начальником взглядом, я отсалютовала бокалом и сделала первый глоток. Вкусно, терпко, с изыском…. А через несколько секунд теплее в желудке.
Пусть будет хороший вечер, в хорошей компании, с игрой. Все так, как я сама того хотела.
– Это больше похоже на свидание, – засмеялась я, пытаясь скрыть смущение. – И я оказалась к такому не готова….
Сделав глоток, Дрейк улыбнулся.
– Это просто бутылка вина, Бернарда. А к чему ты была готова?
– К тому, что будут нотации, сверкание серебристой формой и холодными глазами, нравоучения, вразумления, раздраженность….
Он смотрел на дно бокала, держа руки на поясе, слушал и едва заметно улыбался.
– Тебе проще, когда я начальник, правда?
– Правда…. – автоматически ответила я и осеклась. Настоящий ответ тут же всплыл откуда-то из глубины, и я поправилась. – Нет…. не правда.
И прикусила язык.
С Дрейком ни один диалог не давался легко, и от этого было сладко и трепетно, иногда жутковато.
Изучающего взгляда серо-голубых глаз я не выдержала. Уткнулась носом в бокал и сделала большой глоток. Потом еще один. Черт, помирать, так с песней. А лучше просто наконец расслабиться. Чтобы разрядить атмосферу, выдала заранее заготовленную речь:
– Я хотела попросить прощения за то, что не спросила разрешения на перенос кота. Дело в том, что все вышло спонтанно: я просто искала его на улице, чтобы покормить, а когда нашла, то оказалось…. Его мучили. Я отбила, домой нельзя, и я…. прыгнула. Понимаю, что нельзя было и что, наверное, разозлила….
– Я не злюсь.
– Правда? – на душе отлегло. Бросив взгляд на посапывающего в другом кресле Михайло, я перевела глаза на Дрейка. – Я подумала, что меня теперь отругают или чего-нибудь лишат.
– Бернарда, ругать нужно тогда, когда хочешь, чтобы человек подчинился. Тогда можно настоятельно рекомендовать, поучать, запугивать, ломать, лишать. А если хочешь, чтобы человек рос и двигался вперед – его нужно поддержать. Знаешь, почему я оставил кота?
– Нет.
– Потому что находясь в стрессовой ситуации, ты научилась тому, чему я планировал тебя учить не ранее, чем через месяц. Ты прыгнула через голову, сделала огромный шаг вперед, о чем сама скорее всего не подозреваешь. Я оставил кота тебе в награду. Ты его заслужила.
Только не плакать. Предательские слезы благодарности…. Надо же, как здорово, когда тебя гладят по шерсти, а не против. Как приятно, когда кто-то способен понять и оценить то, что ты сам еще не оценил.
Значит, перенести Михайло было сложно? А я просто об этом не знала? Вспомнилась лавочка и промозглый ветер. Вспомнилась работа над убеждениями…. Прыжок в неизвестность….
Как-то разом нахлынули чувства: облегчение, гордость за себя, радость от того, что сидящий напротив мужчина оказался проницательным, дальновидным, мудрым, за то, что мне в награду достался Миша.
Не успела я ответить, как раздался звонок мобильного.
Начальник поставил бокал на стол и достал из внутреннего кармана телефон. Я сделала знак, что отлучусь, и пошла вниз, на кухню. Пусть спокойно поговорит, а мне не помешает минутка в одиночестве.
В холодильнике нашелся сыр, а на полках в шкафу крекеры и запасенный мной когда-то давно черный шоколад. Теперь это все было как нельзя кстати. Вино без закуски – быстрый путь к раскрепощению моральных устоев, а терять их, находясь в одной комнате с начальником, почти что самоубийство в извращенной форме.
И все же он пришел.
Чертовски красивый и совсем не холодный. Пришел с вином и смешинкой в глазах. Куда катится мир? Ведь я не монашка, очень даже реагирую на близкое присутствие незапланированных мужских элементов в доме. Да и кому я вру? Вот уже не первый год в сторону парней ни взгляда, а тут целый фейерверк эмоций. И фейерверк не от воздержания или вынужденного одиночества, нет. Только он – Дрейк – будил во мне что-то новое и одновременно старое.
Я удивилась этой мысли. А пока резала сыр, пришла к неожиданному прозрению: только с собственным начальником я чувствовала себя особенной…. Красивой? (несмотря на отсутствие макияжа и растянутую кофту?). Сильной…. уникальной, яркой, живой и желающей жить. И не просто жить – стремиться к большему, гореть изнутри, покорять мир.
Как странно. Как получилось, что я чувствовала себя женщиной с тем, в ком не должна была видеть мужчину? Парадокс.
Хотелось смеяться.
Поднимаясь по лестнице, я что-то мурлыкала под нос. Вино приятно шумело в голове, и я не сразу услышала доносящиеся из гостиной звуки музыки. Что это – мой проигрыватель? Точно, так и есть – те самые песни, что я иногда слушала в одиночестве. Видимо, Дрейк заинтересовался допотопным объектом на полке и нажал на кнопку воспроизведения. Плавно и певуче по гостиной текли звуки песни Lionel Richie «Dance the Night Away».
Я хихикнула.
«Очень вовремя».
Песня звучала, Ричи напевал знакомые слова; я поставила блюдо с сыром и крекерами на стол, сбоку примостила шоколад.
– Вот теперь я не так сильно рискую опьянеть с голода. Наверное, это не подходящий сыр к вину, но лучше, чем ничего.
Дрейк стоял лицом к камину, вслушиваясь в песню. Сброшенный пиджак лежал на подлокотнике кресла. Руки сложены на груди, отчего рубашка на спине натянулась, прорисовывая рельеф.
Я сглотнула.
