Тот сначала недоверчиво покосился на мое лицо, потом на деньги, затем покачал головой, отказываясь от оплаты, но телефон, после секундного размышления, все-таки протянул.
Я радостно поблагодарила и, не глядя на мужчину, принялась набирать нужный номер. Выждала привычные пять гудков, после чего услышала голос Таисии Захаровны:
– Алло, я слушаю.
Притворившись самым беззаботным и радостным созданием на планете, я проговорила:
– Бабуль, это я! Хочу зайти через полчасика. Вот звоню предупредить, чтобы ты ставила тесто на пончики, сделаешь?
Восторженное кудахтанье было мне ответом.
Еще раз поблагодарив незнакомца за доброту, я отдала мобильник, потуже затянула шарф и зашагала вдоль магазинов по улице. Пока пройдусь, бабушка как раз успеет начать жарить, и не будет сетовать на то, что встретила внучку пустым столом и отсутствием угощения.
«Эх, Клэр… знала бы ты, сколько масла она наливает в сковороду!»
Я усмехнулась.
Идти полчаса. Но на душе было хорошо, а в таком настроении любая прогулка не в тягость.
* * *
– Целых пять билетов, Диночка! Ты чего? Это ж так дорого!
– Мне зарплату дали, бабуль (последнюю). И выходной.
Грохот кастрюль, шкворчание кипящего масла на сковороде и изумительный аромат сахарного теста.
– В воскресенье не забудь посмотреть розыгрыш.
– Не забуду, не забуду. Только как же я… если бы за одним последить или, на худой конец, за двумя. А в пяти-то я не успею числа проверить…
На то и был расчет.
Из прежнего опыта я знала, что бабушка для подобной задачи соседку привлекать не станет: к лотерее она относилась, как к нижнему белью – свое должно оставаться своим, незачем малознакомых людей посвящать в приватную жизнь. А потому попросит именно меня проверить пару билетов через интернет – никому другому не доверит, так уже было раньше. А вот когда я буду их проверять и выяснится, что…
– Диночка, ты ведь мне поможешь? Посмотришь, какие я не услежу, через монитор?
Я довольно крякнула.
Монитором она называла компьютер. Ей казалось, что именно в том громоздком ящике, что ставится на стол, и заключена магическая вычислительная сила. А в том, что такое системный блок, бабуля разбиралась едва ли. Я не стала ее поправлять.
– Конечно, посмотрю.
Мою худобу она не заметила.
Некоторое время я терзалась мыслью: повезло или помогли приложенные усилия?
В конце концов я потратила почти тридцать минут, которые у меня были, изменяя собственные убеждения: «Я всегда была такой, как сейчас. Всегда. Стройной, красивой. Я никогда не худела… никогда не была коровой, этого всего никогда не было. Не было…».
И что-то менялось вокруг. Шли круги по невидимой воде, что-то кликало, перестраивалось, работало. Прав был Дрейк: для того, чтобы изменить реальность, нужно изменить себя, а точнее собственное представление о самом себе. Принудительно вмешиваться в сознание бабушки, как однажды было проделано с мамой, не хотелось. Точнее, такой метод был поперек горла. Пришлось попробовать иной.
Он, вроде бы, сработал. Немного странно и с натяжкой (потому что бабушка иногда косилась в мою сторону, щурясь через очки, удивленная), но сработал. Она ни о чем не спросила, а я не стала вдаваться в ненужные объяснения.
Нам было хорошо: она радовалась мне – я радовалась ей. А тут еще билеты – один из самых любимых подарков, скрашивающих будни пенсионеров.
Зубы вонзались в сочную сладкую мякоть пончиков с неземным наслаждением. Масло было на губах и подбородке, сахарная пудра на носу и джинсах, а на душе – рай. Скоро бабушка станет немного богаче… Нужно только дождаться воскресенья.
Четвертый пончик был умят, когда раздался вопрос:
– Дин, а помнишь тот крем, что ты мне купила в аптеке?..
(В голове тут же включился вспоминательный процесс: Нордейл – аптека – крем для рук.)
– …Так вот он оказался очень хорошим. У меня не только пятна исчезли, но и смотри, кожа стала не дряблой, а прямо… – показывая мне запястье, бабушка удивленно провела пальцем по тому месту, где еще недавно была экзема, – … как у молодой стала. Я Клавдии Васильевне с четвертого этажа показала тюбик, она снесла его в аптеку, хотела себе такой купить, а там говорят, нету такого, как так? Ты же вот только недавно брала.
– Я взяла последний, – спокойно ответила, протирая губы салфеткой. – Может, попозже завезут еще.
– Надо же, – бабушка убрала сковороду с маслом на соседнюю плиту, – как нам повезло…
* * *
– Люди, которые оставили следы у Халка в особняке, ушли в портал, но после этого не появились ни на одном из доступных моему зрению уровней. Я не могу их засечь, как в воду канули.
Аарон Канн разложил в кабинете на столе карты и покачал головой, глядя на Мака Аллертона. Постучал по обведенному красным месту.
– Или в воду, или на Уровень «F». Так, Дрейк?
Начальник кивнул.
Канн был прав: это был единственный уровень, который создали для отбросов – тех, кто не хотел или не мог жить в ладах с законом. Комиссия соблюдала пакт о невмешательстве в дела живущих на нем людей, если, конечно, существование, которое они там влачили, можно было назвать жизнью. Само по себе развитие криминалов при полнейшем беззаконии было интересной областью для наблюдения. Даже такое невозможное, как выживание в полнейшем хаосе, становилось возможным тогда, когда над головой висела близкая кара за совершенные преступления. Не желавшие платить по счетам Комиссии имели шанс укрыться – о, да! Комиссия давала и такой шанс, но укрыться без права на возврат к нормальной жизни в других местах. Только в гнилой дыре, в которую много лет назад превратился Уровень «F».
– Кто-то нашел способ использовать порталы для возврата. – Дрейк прищурил серо-голубые глаза. – Мы не будем нарушать правила, установленные нами же, но это не значит, что мы позволим наслаждаться жизнью тем, кто дважды нарушил закон, выбравшись на поверхность. Поставить наблюдение на всех точках…
Продолжая говорить, он чувствовал ее. Каждым волосом на затылке, каждой клеткой, начинающей звенеть.
Бернарду.
Она стояла за дверью кабинета вот уже какое-то время, не решаясь постучать и тем самым нарушить ход дискуссии. Его тактичная Богиня.
Все то время, пока Дрейк отдавал указания, его невидимые уши-локаторы были повернуты к двери, а все сенсоры ощущений были направлены на улавливание волн, исходивших из-за стены. Она пришла с каким-то вопросом, но настроилась ждать. А еще слушать. Маленькая хитрюга.
– Подождите меня, я сейчас вернусь, – с этими словами Начальник направился к двери.
Она стояла, привалившись к стене, немного растрепанная долгим хождением где-то, но оттого не менее красивая.
