Официант принес мне меню, и я заказала тонкинский суп. Есть я не хотела, но должна была иметь предлог, чтобы остаться.
– Нашли свою подругу, дорогуша?
Женщина потянулась за чашкой с кофе, и пластмассовые браслеты на ее запястье съехали к кисти. Я увидела серые полоски шрамов на локтевом сгибе.
– Нет.
Парнишка-азиат лет пятнадцати принес воду и картонную подставку. Мы подождали, пока он уйдет.
– Я Темпе Бреннан.
– Помню. Джуэл Тамбо вовсе не дура, дорогуша.
Она облизнула булочку.
– Мисс Тамбо, я...
– Называйте меня Джуэл, детка.
– Джуэл, я в течение целых четырех часов пыталась выяснить, все ли с моей подругой в порядке, но никто даже не признался, что знаком с ней. Гэбби приходит сюда несколько лет, и я уверена, что они о ней слышали.
– Возможно, и слышали, дорогуша. Но они понятия не имеют, зачем вам понадобилось расспрашивать о ней.
Она положила булочку на стол и принялась, прихлюпывая, пить кофе.
– Я дала вам свою визитку. Вы знаете, кто я такая.
Несколько секунд женщина пристально смотрела мне в глаза. Пространство вокруг нас заполнял исходивший от нее запах – запах аптечного одеколона, немытых волос и табачного дыма.
– А кто вы такая, мисс, сунувшая мне карточку с именем Темпе Бреннан? Откуда мне знать, что за игру вы затеяли?
Произнося эти слова, она подняла руку от чашки и длиннющим красным когтем указала на меня.
– Неужели по моему виду можно сказать, что я враг Гэбби?
– Все, что о вас можно сказать, так это то, что вы заявились сюда в рубашке Шарлотты Хорнетс и сандалиях яппи и задаете слишком много вопросов, дорогуша. Люди не знают, за кого вас принимать.
Официант принес мне суп, и, пока я малюсенькой фарфоровой ложечкой добавляла в него пасту из красного перца и раздавливала квадратики лиметты, мы обе молчали.
Когда я начала есть, Джуэл продолжила макать в соус свою булочку и облизывать ее.
Я решила испробовать еще один способ.
– Наверное, я все сделала неправильно.
Она взглянула на меня своими карими глазами. Накладные ресницы на одном из них отклеились с внешнего края и напоминали сейчас приподнявшуюся вверх многоножку. Опять опустив остатки булки на стол, проститутка отвела взгляд и придвинула к себе чашку.
– Вы правы, – пробормотала я. – Не следовало лезть к незнакомым людям с вопросами. Просто я очень волнуюсь за Гэбби. Я много раз звонила ей домой, на работу. Никто не знает, где она. Это на нее не похоже.
Я отправила в рот очередную ложку супа. Он оказался вкуснее, чем я ожидала.
– А чем занимается ваша подруга Гэбби?
– Она антрополог. Изучает особенности людей. Ее интересуют законы царящей в этих районах жизни.
– Достижение совершеннолетия в Мейне.
Джуэл засмеялась, ожидая, как я отреагирую на ее перефразированные слова известного антрополога, Маргарет Мид. Я никак не отреагировала, но начала понимать, что Джуэл Тамбо действительно не дура. А еще почувствовала, что она меня проверяет, так сказать, принимает у меня экзамен.
– Может, в настоящий момент ваша подруга не хочет, чтобы ее тревожили.
Откройте экзаменационные листы, прозвучало у меня в голове.
– Может.
– Тогда для чего вся эта суета?
Возьмите карандаши.
– В последний раз, когда мы с ней виделись, она была чем-то встревожена. Даже напугана.
– Чем встревожена, детка?
Все готовы?
– Она сказала, что ее преследует какой-то парень. Странный парень.
– Здесь много странных парней, дорогуша.
Итак, начнем.
Я принялась рассказывать все по порядку. Слушая меня, Джуэл вертела в руках чашку с кофейным осадком и смотрела в нее. Когда я закончила, она продолжала разглядывать коричнево-черную гущу, словно обдумывая мои слова. Потом опустила чашку на стол и сделала официанту знак принести еще кофе.
Я терпеливо ждала, когда она объявит, какую поставила мне оценку.
– Не имею понятия, как его зовут, но о ком именно вы рассказали, догадываюсь. Худощавый тип, мучной червь. Он странный, это точно, болен чем-то серьезным. Но вряд ли его следует опасаться. По-моему, ему не хватит мозгов даже для того, чтобы прочитать этикетку на бутылке с кетчупом.
Я слушала молча.
– Большинство из нас избегают его.
– Почему?
– Сама я никогда с ним не связывалась, однако многое о нем слышала. Когда я на него смотрю, у меня такое чувство, будто передо мной крокодил. – Она скорчила гримасу и передернулась. – Говорят, пожелания у этого типа всегда особые.
– Особые?
Джуэл оценивающе взглянула на меня.
– Он платит, но никогда не трахает.
Я съела лапшу с ложки, ожидая продолжения.
– С ним ходит только Жюли, остальные не хотят. Жюли чертовски умная, хотя это к делу не относится. Она говорит, что каждый раз он устраивает ей одно и то же шоу. Они приходят в комнату, наш герой достает бумажный пакет с ночной сорочкой – обычной сорочкой из кружева, – смотрит, как Жюли в нее переодевается, и велит ей лечь на кровать. Она, естественно, ложится. Он подходит к ней, начинает одной рукой гладить сорочку, а второй – свой член, при этом громко хрюкает и вопит. Потом заставляет ее снять сорочку, благодарит, расплачивается и уходит.
– Почему вы решили, что именно этот парень напугал мою подругу?
– Однажды, когда этот придурок засовывал свою тряпку обратно в пакет, Жюли увидела на дне пакета большую рукоятку ножа и сказала, что больше не пойдет с ним, если у него опять будет нож. Он ответил, что это его меч справедливости или что-то в этом духе, начал разглагольствовать о своей душе, об экологическом балансе и о всяком прочем дерьме. Она тогда тоже не на шутку перепугалась.
– И?
Джуэл ничего не ответила, просто пожала плечами.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Несколько дней назад, но это ничего не означает. Он нерегулярно появляется в здешних краях.
– Вы когда-нибудь с ним разговаривали?
– Дорогуша, мы все с ним разговаривали. Этот чокнутый жутко прилипчивый, от него не отделаться.
– Вы когда-нибудь видели его с Гэбби?
Я втянула в себя еще ложку лапши.
Джуэл откинулась на спинку стула и рассмеялась:
– Отличный ход, детка.
