Гэбби так и не появилась. Я собралась и ушла.
К девяти моя "мазда" уже находилась в автосервисе, а я – в метро. К счастью, час пик миновал, и вагон был полупустым. Я обвела скучающим взглядом рекламные плакаты на стенах. Любимые монреальцами спектакли в театре Сен-Дени. Духи "Шанель" в Ла-Бэ. Распродажа джинсов в Ла-Бэ.
Мое внимание переключилось на схему метро. Цветные линии переплетались на ней, как провода на системной плате. Белыми точками обозначались станции.
Мой путь лежал на восток по зеленой ветке от Ги-Конкордии до Попино. Оранжевая ветка петлей окружала Королевскую гору. Желтая ныряла вниз, под реку, и заканчивалась на южном берегу станциями "Иль Сен-Элен" и "Лонгей". На "Берри" все три ветки – зеленая, желтая и оранжевая – пересекались. Место их пересечения было отмечено жирной точкой.
Состав продвигался по туннелю, колеса стучали на стыках рельсов. Я сосчитала остановки между "Ги-Конкордией" и "Попино". Семь штук.
Взгляд скользнул на север по оранжевой ветке.
"Ты сама превратилась в маньячку, Бреннан!" – сказал внутренний голос.
"Берри", "Шербрук", "Мон-Руаяль" и, наконец, "Жан-Талон", расположенная близ Сен-Эдуара. В этом районе жила Ганьон.
И?
Я отыскала глазами то место, где располагался дом Маргарет Адкинс. Зеленая ветка. Станция "Пия-IX". Я сосчитала, насколько она удалена от "Берри". На шесть станций.
А Жан-Талон, где жила Ганьон? – возник в моей голове закономерный вопрос. Я вновь взглянула на оранжевую ветку. Тоже на шесть.
Моризет-Шанпу. Оранжевая ветка. Станция "Жорж-Ванье". Шестая от "Берри".
О Господи!
Тротье? Мои мысли работали в бешеном темпе. Нет. В Сент-Анн-де-Бельвю нет метро.
Дама? Парк Экстенсьон. Находится рядом со станциями "Лорье" и "Розмон". Третьей и четвертой от "Берри".
Я уставилась на схему. Три из найденных нами жертв жили на шестой станции от Берри. Совпадение?
– "Попино", – произнес механический голос.
Я схватила свои вещи и выскочила из вагона.
* * *
Десять минут спустя, открывая дверь офиса, я услышала телефонный звонок.
– Доктор Бреннан.
– Чем, черт возьми, вы занимаетесь, Бреннан?
– С добрым утром, Райан. В чем дело?
– Из-за вас Клодель теперь имеет против меня зуб! По его словам, вы разъезжаете по домам жертв и мучаете их родственников!
Он подождал ответа, но я ничего не сказала.
– Бреннан, все это время я защищал вас, потому что питаю к вам уважение. Но мириться с вашими выходками я не намерен, зарубите это себе на носу! Если вы не прекратите вмешиваться в расследование, мы никогда ничего не выясним!
– Я всего лишь задала этим людям несколько вопросов, то есть не сделала ничего противозаконного.
– Вы никому ничего не сказали, никого не предупредили, ни с кем не согласовали свои планы! Вам взбрело в голову пойти по домам, и вы тут же занялись этим!
Я слышала, как тяжело он дышит.
– Не тут же. Сначала позвонила.
На самом же деле я позвонила только Моризет-Шанпу.
– Вы не следователь.
– Эти люди согласились со мной встретиться.
– По-моему, хватаясь за чужую работу, вы принимаете себя за Мики Спиллейна.
– Какой вы, оказывается, начитанный!
– Черт возьми, Бреннан, мое терпение не безгранично!
Пауза. Шум отдела расследования убийств.
– Послушайте, – произнес Райан более сдержанно и крайне твердо, – вы должны правильно меня понять. Эти люди и так настрадались.
– Знаю.
– Расследованием по делу Тротье занимаюсь я.
– И каковы же результаты вашей работы по этому делу?
– Брен...
– А по делам остальных жертв? – Меня охватила жгучая злоба. – Расследования этих убийств стоят в расписании наших детективов отнюдь не на первом месте, Райан! Франсин Моризет-Шанпу убили более восемнадцати, а Тротье восемь месяцев назад. Не знаю, что вы думаете по этому поводу, а мне почему-то кажется, что людей, вытворяющих подобные зверства, нужно как можно быстрее отыскивать и изолировать от общества. Если же мистеру Клоделю удастся осуществить свою мечту и заткнуть мне рот, значит, все останется как есть. Вас всех это устроит.
– Я не сказал, что мечтаю заткнуть вам рот.
– Неужели?
– Что касается Клоделя, для него вы действительно как бельмо на глазу. Вы постоянно стремитесь ему насолить. В некотором роде я вас даже понимаю, но боюсь, что своими выяснениями отношений с ним вы все испортите.
– Чего же от меня хотите вы?
Он ответил не сразу:
– Я не требую, чтобы вы забыли о расследовании, но прошу вас учитывать, что ведущую роль в нем играете не вы.
Некоторое время мы оба молчали. По проводам в том и в другом направлении распространялась наша злоба.
– Я кое до чего додумалась, – сказала вдруг я.
– Что?
Он явно не ожидал услышать от меня подобное.
– По-моему, я нашла одно из связующих звеньев.
– Что вы имеете в виду? – Голос Райана прозвучал менее жестко.
Я сама точно не знала, что имею в виду. Может, просто захотела немного его осадить.
– Давайте встретимся за ленчем.
– Надеюсь, вы не сообщите мне какую-нибудь чушь, Бреннан. – Пауза. – Встретимся в полдень у Антуана.
К счастью, никаких новых заданий мне не поручили, и я могла сразу же приступить к делу. До сегодняшнего дня никаких взаимосвязей между преступлениями почти не существовало. Возможно, загадка кроется в станциях метро.
Я включила компьютер и проверила, правильно ли помню адреса. Правильно. Достав карту, отметила булавками станции метро, в районе которых жили жертвы. Три булавочные головки – обозначения мест жительства Моризет-Шанпу, Ганьон и Адкинс – образовали квадрат с центром в "Берри". Квартира Сен-Жака в нескольких минутах ходьбы от этой станции.
"Может, я на правильном пути?" – подумала я, вспоминая все, что когда-либо читала о маньяках. Он садится в вагон на "Берри", проезжает шесть станций, выбирает жертву, которая выходит, и следует за ней. Люди, страдающие маниакальными отклонениями, на чем-нибудь зациклены. На цвете. Количестве. Последовательности каких-либо действий. Они ведут себя строго по определенной схеме. В нашем случае убийства Тротье и Дама не вписывались в выведенную мной модель, но я чувствовала, что просто чего-то не учитываю. Я уставилась на карту, словно гипнотизируя ее. С каждой секундой во мне усиливалось ощущение, что я очень близка к отгадке.
