А потом зазвонил телефон, и все стало гораздо, гораздо хуже.
– Claudel ici.
– Слушаю вас, месье Клодель, – ответила я, от удивления даже позабыв перейти на французский.
– Подумал, что вам следует знать. Примерно два часа назад на Джорджа Дорси было совершено нападение.
– Совершено кем?
– Он мертв, миссис Бреннан. Его убили из-за вас, потому что вы вмешались, куда не следует.
– Я?
В ответ послышались одни лишь гудки. Оставшуюся часть вечера я провела словно в тумане, не в состоянии мыслить внятно. Я не обратила почти никакого внимания на вернувшегося Кита, который от двери крикнул, что просто отлично провел время.
«Его убили из-за вас, потому что вы вмешались, куда не следует». Это нечестно. Дорси сам попросил о встрече со мной. А что, если бы он вызвал Клоделя, Шарбонно или Куикуотера? Просто очередное убийство заключенного, который представлял угрозу для сообщников. Такое случается сплошь и рядом. Я не виновата. Клодель пристрастен и несправедлив. Я не смыкала глаз всю ночь, беспокойно ворочаясь в кровати и повторяя про себя бессчетное количество раз: «Это нечестно, нечестно».
27
На следующее утро я заявилась на работу в полвосьмого. Остальные сотрудники должны были прийти через час, и в здании царила тишина под стать кладбищенской. Я от всей души приветствовала подобное спокойствие и собиралась извлечь из него как можно больше пользы.
Оказавшись в кабинете, я надела лабораторный халат и перешла в антропологическую лабораторию. Отперев дверь кладовки, вытащила коробку с останками Саванны. Я решила, что, невзирая ни на что, стану делать свою работу, а об обвинениях Клоделя пока думать не буду. Пускай он сам беспокоится, как именно решить эту проблему.
Я выложила череп и бедро на стол и приступила к тщательному повторному исследованию каждого миллиметра кости под микроскопом и ярким освещением. Хотя меня и обуревали сомнения, я все же надеялась обнаружить какую-либо деталь, которую не заметила в первый раз. Возможно, найду крошечный разрез или царапину, благодаря которым смогу ответить на вопрос о том, каким именно образом эти кости отделили от тела.
Я с головой ушла в анализ, когда в дверь постучали. Я подняла глаза и увидела Клоделя по другую сторону стеклянной перегородки. Как обычно, неестественно выпрямленный позвоночник, точно ему в спину вставили штырь, и такая же безупречная прическа, словно на студийном снимке Дугласа Фэрбенкса.
[26]
– Милый галстук, – приветствовала я, открывая дверь.
Душой я совсем не покривила. Шелковый, бледно-фиолетовой расцветки, вероятно, сшитый на заказ. Отлично смотрелся с твидовым пиджаком.
– Merci, – пробурчал он, придав своему голосу минимум сердечности.
Я отложила бедренную кость, выключила волоконно-оптическую лампу и направилась к раковине.
– Что произошло с Дорси? – спросила я, пока мыла руки.
– Он загремел прямиком в морг, – ответил Клодель. – Охранник читал за дверью, пока Дорси мылся в душе. Вероятно, повышал квалификацию, читая профессиональный журнал.
Я вспомнила мужчину с острыми крысиными зубками.
– Охранник услышал, как изменился звук льющейся воды, поэтому решил проверить. Дорси лежал, уткнувшись лицом в водосток, а в его корпусе появилось двадцать восемь новых отверстий.
– Матерь Божья!
– Но Дорси умер не сразу, – продолжал Клодель. – Он успел поделиться несколькими мыслями по дороге в больницу. Именно поэтому я и решил к вам заскочить.
Я взяла бумажное полотенце, донельзя удивленная подобной откровенностью со стороны Клоделя.
– Врач не все разобрал, но одно он расслышал точно. – Клодель слегка вздернул подбородок. – Бреннан.
У меня похолодели руки.
– Он уверен?
– Он сказал, что у него не было времени слушать, что там бормочет умирающий, потому что пытайся спасти тому жизнь. Но имя он запомнил из-за своей собаки.
– Собаки?
– У него ирландский сеттер по кличке Бреннан.
– Довольно распространенное имя.
– Может, в Ирландии оно и встречается часто, но не здесь. Вы же разговаривали с Дорси о Чероки Дежардене, не так ли?
– Да, но никто об этом не знает.
– Никто, кроме каждого в Оп-Саут.
– Мы разговаривали в закрытой комнате для допросов. Клодель сохранял молчание. Я вспомнила коридор и «обезьянник» всего лишь в трех метрах.
– Наверное, меня кто-нибудь видел.
– Само собой. Такая информация обычно доходит куда следует.
– Куда следует?
– Дорси был подручным у «Дикарей». А эти мальчики не пришли бы в восторг, если бы решили, что он задумал сохранить свою шкуру за счет других.
При мысли о том, что именно я могла послужить причиной нападения, сердце мое замерло.
– Я считаю, что Дорси не убивал Чероки, – сказала я, скомкав полотенце и швырнув его на поднос.
– Вы считаете.
– Да.
– Я так предполагаю, что Дорси пытался вас убедить, что он столь же невинен, как пасхальный зайчик.
– Да. Но есть еще кое-что.
Он озадаченно посмотрел на меня, затем сложил на груди руки.
– Хорошо. Выкладывайте.
Я рассказала ему о результатах исследования следов крови.
– На ваш взгляд, разве такое похоже на почерк байкеров?
– Просто что-то пошло не так.
– А дубинка? Разве наемные убийцы обычно не используют огнестрельное оружие?
– Последний байкер, вытащенный из реки, был до смерти отделан молотком. Как и его телохранитель.
– Я все не могу выбросить из головы тот пустой квадрат за головой Чероки. Что, если его убили из-за этой вещи, которую затем убрали?
– На месте преступления побывала куча народу. Просто кто-нибудь сдвинул эту штуковину с места. Или соседка могла стащить ее.
– Да она вся в крови была.
– Я обязательно поговорю с соседкой. – Запас терпения Клоделя, и в лучшие дни весьма-весьма ограниченный, сейчас явно сходил на нет.
– Почему Чероки впустил кого-то внутрь? – не сдавалась я.
– Может, убийцей был какой-нибудь бывший кореш из прежней жизни?
Версия показалась мне разумной.
– Баллистическая экспертиза что-нибудь дала? Он отрицательно покачал головой.
