А какая разница? Моя оценка возраста показала, что индивид слишком стар для Иисуса. Или же слишком молод для него, если верить Джойсу.
Я кликнула по иконке.
Лаборатория получила достаточное количество органического материала, чтобы провести тройной тест каждого образца. Результаты были представлены в виде необработанных данных, потом расположены по датам с использованием аббревиатур «до н. э.» и «н. э.». Археологически все верно.
Я посмотрела на даты, полученные в результате анализа зуба.
Образец 1: средняя дата (количество лет до настоящего времени) 1970 + / — 41 год.
календарный интервал — 6 год до н. э. — 76 год н. э.
Образец 2: средняя дата (количество лет до настоящего времени) 1937 + / — 54 года.
календарный интервал — 14 год н. э. — 122 год н. э.
Образец 3: средняя дата (количество лет до настоящего времени) 2007 + / — 45 лет.
календарный интервал — 47 год до н. э. — 43 год н. э.
Я просмотрела результаты анализа бедренной кости. Даты полностью совпадают с «зубными».
Стык двух эпох.
Этот человек жил во времена Христа.
На какой-то момент все мысли разом вылетели из моей головы, а затем посыпались вопросы.
Что все это значит?
Кому звонить?..
Я набрала номер Райана и оставила сообщение о том, что скелету две тысячи лет.
Позвонила Джейку. И тут автоответчик. Оставила такое же сообщение.
Что теперь?
Мориссоно.
Переборов нерешительность, я схватила сумку и кошелек и выскочила на улицу.
Через час я уже находилась в монастыре, на этот раз прямиком направившись к оранжевой двери. Далее — через вестибюль и библиотеку к кабинету Мориссоно. Там никого не было.
Откуда-то с права доносилось монотонное пение. Я направилась туда.
Не успела я сделать и десяти шагов, как меня остановил чей-то голос:
— Arretez! Остановитесь!..
Я обернулась.
— Вам нельзя здесь находиться, — произнес какой-то монах.
В тусклом свете его глаза казались лишенными зрачков.
— Я пришла к отцу Мориссоно.
Лицо в капюшоне окаменело.
— Кто вы?
— Доктор Темперанс Бреннан.
— Почему вы беспокоите нас в дни нашей скорби?
— Извините. Я должна поговорить с отцом Мориссоно.
Что-то промелькнуло в его взгляде, как будто в темноте зажглась спичка. Монах перекрестился.
От его следующих слов волосы у меня буквально встали дыбом.
16
— Умер?..
Немигающий взгляд.
— Когда? — пробормотала я. — Как?..
— Зачем вы сюда пришли? — Голос монаха казался лишенным эмоций.
— Я встречалась не так давно с отцом Мориссоно. Он был в полном здравии, — потрясенно бормотала я. — Когда он умер?
— Почти неделю назад.
— Как?
— Вы член его семьи?
— Нет.
— Журналистка?
— Нет.
Я вытащила из кошелька визитку и протянула монаху. Тот посмотрел и вернул ее.
— В среду, второго марта. Настоятель не вернулся с утренней прогулки. Мы обыскали всю территорию. Его тело нашли на одной из тропинок. — Тут я судорожно всхлипнула. — Его сердце не билось.
Я справилась с собой. Но что же случилось? Мориссоно выглядел абсолютно здоровым, энергичным и крепким.
— Аббат наблюдался у врачей?
— Я не вправе разглашать эту информацию.
— У него была история болезни?
Монах не удостоил меня ответом.
— Вы сообщили в полицию?
— Бог дает и забирает у нас жизни. Мы принимаем его волю.
— А полиция — нет! — не выдержала я.
В моем мозгу всплыли странные и страшные образы. Простреленный череп Ферриса. Мориссоно, прячущий коробку со старыми костями. «Утро Воскресения» Берн-Джонса. Рассказы о джихаде. Политические убийства.
Я почувствовала страх. И злость.
— Где сейчас отец Мориссоно?
— С Господом.
— Где его тело?
Монах нахмурился. Я тоже.
Монах жестом указал на дверь. Меня выгоняли.
Я могла бы сказать, что о смерти священника необходимо заявить и что, скрывая это, монахи нарушают закон. Но момент был явно неподходящим.
Пробормотав слова соболезнования, я поспешила удалиться.
По дороге в Монреаль мой страх усилился. ЧтоДжейк сказал о скелете, который мне дал Мориссоно? Новое открытие? Какое?
Авраам Феррис завладел скелетом, и его убили. Сильвио Мориссоно хранил скелет — и умер.
Теперь скелет у меня. Я в опасности?..
Каждые несколько минут я смотрела в зеркало заднего вида.
Мориссоно умер? Здоровый пятидесятилетний мужчина. Убийство?
Заныло в груди. В машине стало жарко и тесно. Несмотря на погоду, мне пришлось опустить стекло.
Феррис умер примерно двенадцатого февраля. Кесслер-Каплан приехал в Израиль двадцать седьмого. Настоятеля нашли мертвым утром второго марта.
Если смерть Мориссоно — результат умышленного убийства, то Каплан здесь ни при чем.
Однако Каплан мог вернуться в Канаду.
Я снова взглянула в зеркало. Ничего, кроме пустого шоссе.
Мы встретились с Мориссоно в субботу, двадцать шестого. Через четыре дня он умер.
Совпадение?
Возможно. Только очень уж странное.
Пора звонить израильским властям.
В понедельник в лаборатории было относительно спокойно. Всего два вскрытия.
Наверху Ламанш читал лекцию для Канадского полицейского колледжа. Я поймала его в коридоре и поделилась беспокойством по поводу смерти Мориссоно. Он сказал, что займется этим, потом выслушал мой рассказ о результатах анализа частей скелета.
— Ты должна сообщить обо всем этом властям.
— Хорошо.
— И немедленно. У нас здесь и так мало места.
Ламанш выдержал паузу — возможно, вспоминая процедуру вскрытия Ферриса и тех, кто там присутствовал.
— Кстати, лучше не нарушать религиозных законов, — произнес он. — Во избежание международных конфликтов, которые могут возникнуть на этой почве. Нам не нужны проблемы. Пожалуйста, сделай все как можно скорее.
