— Разве вас можно было пытать? — удивился Павлыш. — Ведь тело патриция — неприкасаемо.
— Вы не дали договорить, Слава. Пытали Торпа, учителя Свемаи, то есть тех, кто из низших каст. Но пытали их в нашем присутствии. Представьте подвал, надвое разгороженный решеткой. По одну сторону мы — четырнадцать отщепенцев, предателей своей касты, по другую — негодные бунтари, простолюдины. Их пытали. Мы смотрели. Знаете, порой лучше, когда пытают тебя самого. Еще три дня назад ты сидел с ними — я имею в виду учителя Свемаи, — сидел с ним в бараке и отчаянно спорил: выпускать заложников или нет? Я настоял. Заложников выпустила. Заложники потом провели солдат через тайный перевал. Так вот, три дня назад это был Свемаи, и ты никогда не думал, что он может так кричать… Бессмертный был одним из добровольцев-палачей. Я запомнил его имя. Я думал, что когда-нибудь с ним встречусь.
— Вы знали, что будет война? — спросила Снежина.
Она вела Великана. Рядом с ней сидела Пирра, остриженная и тонкая в пришедшемся ей впору скафандре Малыша.
— Мы надеялись, что ее все-таки не будет. Не будет большой войны. Страх окажется сильнее жажды разрушать. Но в мире накопилось столько оружия, что началась цепная реакция бешенства. На наш остров не заходили суда — он был помечен на картах как запретная зона. Зона испытаний ядерного оружия. Хорошо еще, что ни одна ракета не приземлилась нам на голову. Но у нас был приемник. Мы нашли его сломанным в хижине: раньше здесь жили промышленники, охотники за морскими драконами. Среди нас был один инженер. Он умер дня за три до войны. Он починил кое-как приемник. Приемник иногда…
— … если ему хотелось, — вставила Пирра.
— … если у него было хорошее настроение, доносил до нас отрывки последних известий или музыкальные передачи. В последнее время передавали в основном боевые марши. Мы по тону передач понимали, что в любой момент может начаться война, — в эфире копилась умело разжигаемая ненависть. Мы не могли даже рассчитывать на то, что сами доплывем до земли. Три тысячи километров льдов и океана.
Вездеход задрожал, карабкаясь по каменной россыпи к седловине. «Сегежа» осталась далеко позади, и вокруг теснились холмы, кое-где покрытые плесенью, мхом и мертвыми стволами деревьев.
— Деревья погибли от газа, — сказала Пирра. — Пьи прибегли к нему, когда поняли, что терпят поражение, — их основные центры были уничтожены. Газ погубил и тех, кто остался жив в бомбоубежищах.
— Да, мы летали к столице пьи, — сказал Павлыш. — Ее не существует. Вы там бывали?
— Нет, мне не давали заграничного паспорта, — ответила Пирра.
«На Земле Пирру приняли бы за учительницу алгебры — она суховата, размеренна и как-то подчеркнуто интеллектуальна. Ей бы пошли очки в тонкой оправе, — думал Павлыш. — И рядом Снежина — вся несколько преувеличенная: слишком пышные волосы, слишком мягкие губы, слишком большие глаза и вообще слишком красивая…»
— Вчера Лещук еще одно бомбоубежище нашел. На окраине, за портом, — сказала Снежина.
— Наверно, построили перед самой войной. Раньше в том районе был ипподром — собачьи бега, — сказал Девкали.
— Да, перед самой войной, — Ранмакан так и сказал. Он с Лещуком ездил на Еже и показал место.
— Ну и что?
— Там была подземная площадка для ракет. Ракеты были выпущены: А под базой, на глубине метров сорока, находился бункер со всем необходимым для жизни и даже запасами жидкого воздуха.
— Не может быть! Неужели все-таки нашли их? — Пирра прижала ко рту сухой кулачок. — И они погибли?
— Они умерли не сразу — бомбоубежище не пропустило газ и защитило их от взрывов. Они умерли позже. Радиация снаружи не спадала, воздух истощался. Им стало страшно. Они дрались между собой. Там была жуткая битва. Несколько человек пережили ее — они умерли позже, когда радиация все-таки проникла в бункер. А может, когда кончился воздух. Еды у них было достаточно.
— Представляешь… — сказала Снежина, не оборачиваясь; вездеход осторожно крался по краю обрыва. — Уже всех на планете убили, а сами живут. Вот страшно-то им было.
— И вы будете их оживлять? — спросил Девкали. В голосе его звучало сомнение в необходимости такого шага.
— Там были крысы, — сказал Павлыш. — Очень много крыс. Ведь продовольственный склад.
— Я, конечно, не могу указать вам, кого возвращать к жизни, кого нет, — сказал Девкали. — Тем более, что нас очень мало. Но мне хотелось бы, чтобы наша планета жила в будущем хорошо. Вы меня понимаете?
Пирра протянула ему руку, и Девкали накрыл ее своей ладонью.
— Я согласен, — сказал Павлыш. — И наверно, если бы дело дошло до оживления, капитан бы поговорил с вами.
— А я не согласна, — возразила Снежина. — Я думаю, что на всей планете наберется едва ли сотни три-четыре людей, которые не имеют права жить. Другие хоть и были преступниками, убийцами, когда родятся вновь, волей-неволей станут другими людьми. Ведь раньше вся их жизнь, все воспитание толкало к таким поступкам.
Никто не поддержал Снежину. И ей непонятно было, соглашаются с ней или нет.
— Долго еще? — спросила Снежина, чтобы нарушить молчание.
— Нет, километров пять осталось, — сказала Пирра. — Жалко, дорога так разрушена, мы бы уже были там.
— Ранмакан сказал мне как-то, — заговорил снова Павлыш, — что не знает, можно ли ему жить с вами в одном доме. Все-таки разница в кастах. Большая, он сказал, разница.
— И вы рассмеялись?
— Улыбнулся, а что?
— А ведь он до сих пор свои вещи, правда их пока немного, не перенес с корабля. Для него жить в одном доме с патрициями — второе крушение мира, причем он должен принять в этом крушении активное участие. Войну за него придумали. Переехать в один дом с патрициями он должен сам, своими руками совершить тяжкий грех. А вдруг вернется старая власть? Что тогда?
— Ну, не так уж он глуп, чтобы понимать, что старая власть не вернется. Тем более после визита в бункер.
Вездеход снова въехал на прилично сохранившийся отрезок дороги и мягко побежал по брусчатке.
— Сейчас будет поворот. За ним ворота, — сказала Пирра. — Когда-то эти холмы были очень красивы. Зеленые, веселые, птицы поют.
— Ну, у вас в саду под куполом тоже птицы есть.
— Только одна птица. Корона Вас восстанавливал ее по частям скелета, и она разучилась петь. Может, еще научится.
За поворотом дороги обнаружилась ветхая, серая от дождей и ветров арка. На ней надпись на лигонском языке. Павлыш и Снежина уже могли прочесть ее:
«Горный ботанический сад».
5
Поездка в Горный ботанический сад была нужна всем обитателям купола. Очистка воздуха требовала много энергии, которая была нужна для других дел. А кроме того, «Сегеже» не вечно сидеть на планете. Она улетит. Люди останутся здесь. Значит, нужно, чтобы купол сам себя снабжал чистым, незараженным воздухом, по крайней мере до тех пор, пока сюда не прибудут стационарные дезактиваторы.
