И впервые за свое пробуждение я почувствовала, что все еще нужна, что меня любят, что обо мне заботятся. Заботятся даже не потому, что я была женой их друга или внука, а потому, что я, как сказал мне когда-то Савелий, тоже Соколова, Соколова Анжелика Валентиновна.
Глава 27
Вот уже неделю меня держат в каком-то темном помещении. У вампиров отличное зрение — даже в полной темноте мы все прекрасно видим. Но я не видел ничего, потому что, во-первых, меня за все время пребывания в этом месте кормили всего два раза (я имею ввиду кровь, а не хлеб с маслом), а во-вторых, здесь действительно ничего кроме голых стен и меня любимого не было. Была, конечно, дверь, но ломиться в нее, а уж тем более пытаться открыть — пустая трата сил и времени, хотя последнего у меня теперь в большом достатке.
Тут дверь заскрипела. Я насторожился: за эту неделю никто ни разу не заглядывал ко мне, а если и заглядывал, то я их не видел. Обычно (ну, как я уже говорил, это было два раза) я вырубался, а когда просыпался, то рядом со мной на полу валялся пакет с кровью. Значит, убивать они меня не собираются. Пока. Нужен живым? Захотелось заржать в голос, но делиться с врагом хоть чем-то, пусть даже эмоциями, я не желал.
Дверь медленно открылась и в комнату зашла Лидия.
— Привет, сынуль. Как дела? Тебе тут нравится? Тебя никто не обижает? — столько сарказма вложить в эти несколько слов — это ж уметь надо!
— Я тоже рад тебя видеть, мамусь. Дела отлично — только во сне я ими и занимаюсь. Здесь в принципе неплохо, но я ожидал от этого места хотя бы элементарного «все включено» уровня. Или ты думала, если поселишь меня в этой комнате, то мои естественные потребности не будут давать о себе знать? Прости, мам, они себя внутри меня чувствуют так же, как и я в этой комнате. Кстати, я бы на твоем месте не стал стоять в том углу, я туда отливал с утреца сегодня, — Лидия поморщилась и отошла, а на ее щеках выступил злой румянец. — Хотя, можешь остаться там, где ты только что стояла. Я здесь все пометил.
— Дим, я не удивлена. У тебя всегда было специфическое чувство юмора, — фыркнула женщина. — Но я сюда с тобой не шутки шутить пришла.
— Правда что ли? — я изобразил на своем лице напускное удивление.
— Заткнись, — рявкнула мать. — Я пришла поговорить, прежде чем отдать тебя в полное распоряжение Алика.
— Поправочка. Я не кабель, чтобы ты могла мной как-либо распоряжаться. Ты ничего не попутала? Меня вроде все еще Димой зовут, а не Андреем, — при упоминании имени своего любовника, эта стерва совсем ошалела и так врезала мне по морде, что любой бы профессиональный боец позавидовал. Отличный хук. — Вау… — потирая челюсть, изрек я, — У своего еб.ря научилась?
— Не смей… — начала мать, но я не дал ей договорить.
— А то что? Что ты сможешь мне сделать? Убить? Так валяй! Я здесь уже неделю пасусь и особых изменений в своем существовании не вижу. Ты решила держать меня здесь всю оставшуюся вечность? Хочу тебя огорчить, мам, я умру здесь с тобой от скуки! — я картинно почесал подбородок. — Хотя… Кажется, я догадываюсь, откуда ветер дует. Ты меня сюда притащила, чтобы устроить групповуху? Ну, вам с Аликом, судя по всему, не хватает какой-то перчинки или огонька в ваших отношениях. С Андреем-то все просто было. Отец ни о чем не догадывался, но вам все равно нужно было быть более внимательными, чтобы он и дальше продолжал находиться в неведении. Ммм. Я представляю, как, должно быть, зашкаливал адреналин в твоей крови при мысли о том, что в любой миг может открыться твоя интрижка с Андрюшей, — я ожидал еще одной оплеухи или всего, что угодно, но не этого. Мать вдруг закатилась таким истерично-припадочным смехом, что я всерьез заволновался о том, как бы она меня не укусила. Говорят, бешенство заразно.
— Да, ты наивный мальчик, Димка! — вдоволь насмеявшись, вынесла свой вердикт эта истеричка. — Наши отношения с Андреем начались через полгода после свадьбы с Валентином! Ты думал, что я все это время ходила как мышка на носочках и кланялась твоему папашке в ножки, уверяя в вечной верности и любви? Как знаешь, любви у нас с ним не было и никогда бы не вышло. Идиотские традиции клана Соколовых — жениться не по своему собственному желанию, а по дурацкому стечению обстоятельств! Ну не дебилы ли, а? — я не стал отвечать на ее глупые риторические вопросы. Я не самоубийца, чтобы пытаться ее переубедить, да и мне это на хрен не надо. — Я с Андреем прожила практически столько же, сколько и с твоим отцом. Подумать только! Мы втроем жили бок о бок, а Валя либо был абсолютно слеп, либо просто закрывал глаза на мои отношения с его лучшим другом и советником. Короче, когда Валентин заявил, что ему нужен наследник, я сумела отсрочить сие грандиозное событие, но когда он узнал, что принимаю противозачаточные средства… Впрочем, ты это и так знаешь. Я тебе это уже рассказывала. Он изнасиловал меня, но я знала, что действие препарата еще не закончилось, поэтому в тот «неудачный» раз с Соколовым у нас не появилось плодов нашей всепоглощающей любви. И тогда я решилась. Я попросила Андрея стать отцом моего ребенка, потому что я бы не вынесла, если бы родила от нелюбимого и ненавистного мне мужчины. И знаешь, он согласился! — Лидия самодовольно уставилась на меня. Сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать. Разрази меня гром, это то, о чем я подумал?! — Да, Дима, да! И не делай такое лицо! Ты сделал правильные выводы! Ты никакой не Соколов, ты сын Андрея, того самого еб.ря, который трахал твою мамочку! — у меня не было слов, чтобы ответить хоть что-то, но через минуты две дар речи вновь вернулся ко мне.
— Ты лжешь! Ты просто лживая шлюха!
— Пусть так, мальчик мой, но это ничего не меняет. Все сказанное мной — чистая правда. Мне нет причин врать тебе.
— А Ксюша?
— А Ксюша, к сожалению, истинная Соколова. Так уж вышло, — развела руками Лидия. — Я зашла сказать тебе, что моя месть тебе еще не закончилась. Это еще начало, но, думаю, Алик свершит ее лучше, чем я.
— О чем речь, мам? — бесстрастным тоном сказал я. — Ты всегда сваливала грязную работу на других. Тут нечему удивляться, — я мог бы ответить ей по другому, мог послать ее далеко и надолго, но все, о чем я мог думать, были ее слова о моем родстве с ее уже мертвым хахалем.
— Да и не стоит. Для тебя на сегодня достаточно сюрпризов с моей стороны. Свое дело я сделала, а теперь оставлю тебя наедине с твоими мыслями, — и она вышла из моего «карцера».
Мда. Вот так новость. Меня как будто убили, а потом еще и тело расчленили, чтобы моя душа, которая уже успела покинуть физическую оболочку, могла вдоволь насмотреться на издевательства над тем, что когда-то было мной. Примерно так я себя чувствовал — наблюдателем жестокого, медленного и бесконечно мучительного убийства.
Как я могу принять то, что сказала Лидия? Я никогда не смогу с этим смириться. Нет. Она не соврала. Ей нет никакого смысла лгать о таком, да еще и когда все, что она хотела у нее в руках, то бишь я. Мести хотела? — Хотела. — Получила? Добилась своего? — Добилась. Почти. Она же сказала, что ее месть не закончена. Это только начало, нет, вступление. Тот момент, когда занавес в театре медленно открывается, и актеры выходят на сцену, чтобы начать спектакль. Мда… Лучше бы они меня действительно убили. Жить с таким грузом на душе и с деревянной щепкой в сердце непосильная для меня задача. Какой позор. Я сын шлюхи. Ладно, Лика — она внебрачная дочь бывшего главы Центрального клана столицы. А я? А что я? Я никто и ничто. Я вообще не имею никаких прав быть там и тем, кем я был до этого момента. Я просто отребье. Ненавижу! Ненавижу свою мать! Ненавижу себя! Зачем я вообще появился на свет? Мои родители, биологические родители — самые ужасные существа на Земле, а, как известно, наследственность — штука серьезная. Любит она пошутить над потомством таких индивидуумов, как моя мать и Андрей. Меня тошнит от осознания того, что по моим венам бежит кровь убийц моего, нет, не моего отца. Папа, то есть Валентин, не был моим родным отцом, но я никогда его не забуду. Он всегда останется для меня тем, кто был самым важным в моей жизни нечеловеком. Я не заслужил его любви и не должен был любить его так, как любил. Я не его сын. Я ничтожество, такое же, как мои родители.
