— А почему он должен говорить об этом? Едва ли я имею какое-либо отношение к его пребыванию здесь.
— Нет, конечно, нет. — Леди Дэнбери опять поджала губы, словно размышляла над какой-то важной философской проблемой. — Ну ладно, иди. Ты мне понадобишься после того, как я поговорю с Дж… э-э… с мистером Сидонсом. Да, а пока я буду беседовать с ним, принеси мое вышивание.
Элизабет подавила стон. В представлении леди Дэнбери вышивание состояло в том, что она наблюдала, как вышивает Элизабет, и давала ей подробные указания, что и как делать. До чего же скучно вышивать! Ей хватало и того, что приходилось шить дома, занимаясь починкой одежды.
— Зеленую наволочку, пожалуй, а не желтую, — добавила леди Дэнбери.
Элизабет с отсутствующим видом кивнула и вышла.
— Быть исключительной, — прошептала она, — но не слишком. — Она тряхнула головой. Скорее человек пройдется по Луне, чем она поймет, что это значит.
Иными словами, никогда.
К тому времени, когда Элизабет добралась до конюшен, она успела, повторить про себя правила по меньшей мере десять раз, и в голове у нее царила такая неразбериха, что она с удовольствием столкнула бы миссис Ситон с моста, попадись означенная дама ей на глаза.
То, что в ближайшей округе нет мостов, Элизабет нисколько не смущало.
Контора управляющего помещалась в небольшом здании слева от конюшен. Это был трехкомнатный коттедж с массивным каменным дымоходом и черепичной крышей. Передняя дверь вела в маленькую гостиную, за которой располагались спальня и кабинет.
Домик имел ухоженный вид, что Элизабет считала правильным, поскольку управляющий отвечал за состояние зданий в поместье. Стоя перед дверью, она сделала несколько глубоких вздохов и напомнила себе, что она вполне привлекательная и достойная молодая женщина. А значит, у этого субъекта — к которому, кстати, она не испытывает ни малейшего интереса — нет причин воротить от нее нос.
«Забавно, — кисло подумала Элизабет, — я никогда так не волновалась, общаясь с людьми. Во всем виновата проклятая охота на мужа и эта противная книжонка!»
— Так бы и придушила эту миссис Ситон, — пробормотала она себе под нос, подняв руку, чтобы постучать. — С превеликим удовольствием, между прочим.
От стука незапертая дверь слегка приоткрылась. Элизабет позвала:
— Мистер Сидонс! Вы дома? Мистер Сидонс?
Никакого ответа.
Она толкнула дверь, распахнув ее чуть шире, и просунула голову в образовавшуюся щель.
— Мистер Сидонс?
Так, а теперь что делать? Ясно, что дома его нет. Элизабет вздохнула и, прислонившись плечом к косяку, заглянула в комнату. Надо бы его найти, но Бог знает, где его носит. Поместье было обширным, и девушка не испытывала особого желания обшаривать его в поисках мистера Сидонса, как бы отчаянно она ни стремилась опробовать на деле эдикты миссис Ситон.
Застыв в нерешительности, она окинула комнату рассеянным взглядом. Ей приходилось бывать в коттедже, и она знала, какие предметы принадлежат леди Дэнбери. Не похоже, чтобы мистер Сидонс привез с собой много вещей. Только небольшая сумка в углу и…
Она ахнула. Красная книжка. Лежит себе как ни в чем не бывало на краешке стола. Откуда, скажите на милость, у мистера Сидонса взялся экземпляр «Как выйти замуж за маркиза»? Едва ли такого рода литература продается в книжных лавках, которые посещают джентльмены. С приоткрытым от изумления ртом она быстро пересекла комнату и схватила книгу.
«Сборник эссе Френсиса Бэкона»?
Элизабет закрыла глаза и мысленно выругалась. Господь милосердный, она становится одержимой. С подозрительным видом осмотрела книжку со всех сторон.
— Тупица, тупица, тупица, — пробормотала она и развернулась, собираясь положить книгу на стол. — Миссис Ситон не может знать все на свете. Пора бы тебе остановиться… О-о!
Она издала вопль, задев правой рукой латунный светильник. Все еще сжимая книгу в левой руке, она потрясла кистью правой в надежде унять острую боль.
— О-о-ой! — простонала она. Это похуже, чем ушибленный палец на ноге, а уж в этом-то, видит Бог, она разбирается. Элизабет снова закрыла глаза и вздохнула:
— Я самая неуклюжая девушка в Англии, такой растяпы не найдешь во всей Британии…
Посторонний звук привлек ее внимание. Она приподняла голову. Что это? Похоже на скрип гравия под ногами. А перед коттеджем управляющего как раз насыпан гравий.
— Кто там? — окликнула она неожиданно пронзительным голосом.
Никакого ответа.
Девушку охватила дрожь — плохой признак, учитывая, что весь месяц стояла не по сезону теплая погода. Элизабет не слишком доверялась интуиции, но чувствовала, что происходит нечто странное.
И боялась, что именно ей придется расхлебывать возможные последствия.
* * *
Джеймс провел утро, объезжая поместье. Разумеется, он знал его вдоль и поперек, поскольку в детстве провел здесь больше времени, чем в собственном Ривердейл-Касле. Но, взявшись за роль управляющего, должен был осмотреть подведомственную ему территорию.
День выдался жаркий, и к тому времени, когда он закончил трехчасовой рейд, лоб его покрылся потом, а льняная рубашка прилипла к телу. Джеймс с удовольствием принял бы ванну, но в качестве управляющего он не мог распоряжаться слугами Дэнбери-Хауса, поэтому мечтал хотя бы обтереться полотенцем, смоченным в холодной воде, у себя в спальне.
Он никак не ожидал, что входная дверь коттеджа окажется распахнутой настежь.
Постаравшись по возможности приглушить звук шагов, Джеймс подкрался к двери. Заглянув внутрь, он увидел спину женщины. Судя по бледно-золотистым волосам и хрупкой фигурке, это была компаньонка тетушки Агаты.
Девушка заинтриговала его еще при первой встрече. Джеймс не отдавал себе отчета насколько, пока не увидел ее, склонившуюся над сборником эссе Френсиса Бэкона.
Френсис Бэкон? Довольно изысканные интересы для обычной грабительницы.
Наблюдать за мисс Хочкис оказалось завораживающим занятием. Лицо ее было повернуто в профиль, и она забавно крутила вздернутым носиком, рассматривая книгу. Шелковистые пряди вьющихся волос выбились из пучка и кудрявились на шее.
Кожа ее казалась удивительно теплой.
Джеймс сделал глубокий вдох, стараясь не обращать внимания на разливающийся в животе жар.
Оставаясь в дверях, чтобы не обнаружить себя, он подался вперед. Что, к дьяволу, она там бормочет? Джеймс заставил себя сконцентрироваться на ее голосе, что оказалось совсем непросто, учитывая, что его глаза скользили по нежному изгибу ее груди и тому местечку на шее, где…
Он ущипнул себя. Боль — отличное средство против низменных мыслей.
