— Плохое настроение?
— Хуже некуда.
— Может, откроешь секрет почему?
— Только под дулом пистолета.
Графиня с заинтересованным видом приподняла брови.
— Тебе следовало подумать, прежде чем самым бессовестным образом возбуждать мое любопытство, Джеймс.
Невесело улыбнувшись, он опустился в кресло напротив. Малкольм последовал за ним и расположился у его ног.
— Так зачем я вам понадобился, Агата? — осведомился Джеймс.
— Разве твое приятное общество — не достаточная причина?
Джеймс был не в том настроении, чтобы играть в игры. Он встал, выпрямившись в полный рост.
— Если это все, то мне, пожалуй, пора. У меня есть обязанности, которые я должен выполнять в качестве вашего управляющего.
— Сядь!
Он тут же сел. Он всегда подчинялся своей тетке, когда она говорила подобным тоном. От некоторых привычек трудно избавиться.
Агата прочистила горло, что всегда было дурным признаком. Джеймс приготовился к длинной нотации.
— Последнее время моя компаньонка ведет себя очень странно.
— Неужели?
Она сложила руки, постукивая подушечками пальцев друг о друга.
— Совсем на себя не похожа. Ты не заметил?
Джеймс не представлял себе, как объяснить тетке события последних дней. Дьявол, никак не объяснишь.
— Я недостаточно хорошо знаю мисс Хочкис, — ответил он, — чтобы делать какие-либо выводы.
— Разве? — поинтересовалась она подозрительно небрежным тоном. — Мне показалось, что между вами сложились определенные отношения — своего рода дружба.
— Пожалуй. В некотором роде. Весьма приятная юная особа. — Кончики его ушей загорелись. Если румянец распространится на щеки, подумал он, ему придется бежать из страны. Он уже десять лет как не краснел.
Впрочем, почти столько же времени он не подвергался допросам своей тетки.
— Хотя, — продолжил он, тряхнув головой с таким расчетом, чтобы волосы прикрыли уши, — что можно узнать за несколько дней? Вряд ли этого достаточно, чтобы составить мнение о ее поведении.
— Хм!.. — Последовала пауза, показавшаяся ему бесконечной, затем выражение лица графини резко изменилось, и она спросила:
— Как продвигается расследование?
Джеймс моргнул, не слишком удивившись. Он привык к характерным для его тетки сменам темы.
— Никак, — прямо ответил он. — Едва ли что-то можно сделать, пока шантажист не предъявит очередных требований. Что касается ваших слуг, вы сами заверили меня, что они либо слишком лояльны, либо недостаточно грамотны, чтобы затеять подобную интригу.
Графиня прищурила голубые глаза, наградив его ледяным взглядом.
— Надеюсь, ты больше не сомневаешься в мисс Хочкис?
— Рад сообщить вам, что мисс Хочкис исключена из списка подозреваемых.
— Что-нибудь еще удалось выяснить?
— Нет, — признался Джеймс. — Ничего тут не поделаешь. Как я уже сказал, следующий шаг за шантажистом.
— Если я правильно поняла, тебе придется задержаться в Дэнбери-Хаусе, пока шантажист не проявит себя?
Джеймс кивнул.
— Понятно. — Она поудобнее устроилась в кресле. — Значит, тебе ничего другого не остается, кроме как выполнять обязанности моего управляющего, чтобы никто не догадался, кто ты такой на самом деле.
— Агата, — произнес он угрожающим тоном, — надеюсь, вы не заманили меня сюда с единственной целью заиметь бесплатного управляющего? — И в ответ на ее обиженный взгляд добавил:
— Мне известно, какой скупой вы можете быть временами.
— Не представляю, как ты мог подумать обо мне такое! — фыркнула она.
— И не только это, дорогая тетушка.
Графиня приторно улыбнулась:
— Всегда приятно, когда к твоим умственным способностям относятся с уважением.
— Ваша изобретательность — это последнее, что я стал бы недооценивать.
Она рассмеялась:
— Я неплохо тебя воспитала, Джеймс. И я тебя очень люблю.
Он вздохнул, поднимаясь на ноги. Тетка его была хитрющей старой дамой и имела скверную привычку вмешиваться в его жизнь, превращая ее периодически в ад, но Джеймс ее любил.
— В таком случае я возвращаюсь к своим обязанностям. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь заподозрил меня в некомпетентности в качестве управляющего.
Агата наградила его суровым взглядом. Она считала сарказм своей личной привилегией.
— Полагаю, вы сообщите мне, если поступит очередное письмо от шантажиста, — сказал Джеймс.
— В ту же секунду, как получу его.
Он помедлил в дверях.
— Как я понял, завтра ожидаются гости?
— Да, небольшой прием в саду. А в чем дело? — Но прежде чем он успел ответить, графиня сказала:
— Ах да. Опасаешься, как бы тебя не узнали? Надо дать тебе список гостей. — Она указала в другой конец комнаты. — Принеси мне шкатулку с бумагами с письменного стола.
Джеймс сделал, как было велено.
— Хорошо, что я заставила тебя сменить имя, верно? Вот было бы дело, если б кто-нибудь из слуг упомянул мистера Сидуэла.
Джеймс кивнул, ожидая, пока тетка просмотрит свои бумаги. В обществе его знали в основном как Ривердейла, — под именем, которое он носил, с тех пор как в возрасте двадцати лет унаследовал титул. Но его фамилия также была широко известна.
С возгласом «ага!» леди Дэнбери вытащила листок бумаги кремового цвета. Прежде чем вручить список Джеймсу, она прошлась по нему взглядом, озабоченно вымолвив:
— О Боже! Не может быть, чтобы ты не знал хотя бы одного из них.
Джеймс просмотрел имена приглашенных, позволив тетке оставаться в заблуждении, что его интерес к списку вызван желанием сохранить свое инкогнито. Правда, однако, состояла в том, что он хотел видеть кандидатов, из числа которых предстояло выбрать мужа для Элизабет.
Сэр Бертрам Фелпорт. Пьяница.
Лорд Бинсби. Неисправимый картежник.
Даниел, лорд Хармон. Женат.
Сэр Кристофер Гэткомб. Женат.
Доктор Роберт Джиффорд. Женат.
Мистер Уильям Данфорд. Слишком беспутный.
Капитан Шонрик Эндрайн. Чересчур воинственный.
— Никуда не годится! — прорычал Джеймс, едва удержавшись, чтобы не скомкать список.
— В чем дело? — поинтересовалась Агата. Джеймс удивленно воззрился на тетку. Он совершенно забыл, что не один в комнате.
