Данфорд поднял глаза, переключившись наконец на нее.
— Надеюсь, вы обойдетесь без меня?
— Конечно. — Она криво улыбнулась. — Последние двадцать лет мне это как-то удавалось.
Ее реплика застала его врасплох.
— Вы славная девушка, мисс Хочкис. А теперь позвольте откланяться.
С этими словами он вышел.
— Славная, — передразнила его Элизабет. — Как же, славная. Чертовски славная. — Она застонала. — До того славная, аж тошно!
Мужчины не женятся на «славных» девушках. Им нужна красота, страсть, огонь. Им нужны, по словам этой дьяволицы — миссис Ситон, нечто исключительное.
Но не слишком исключительное.
Элизабет задумалась, попадет ли она в ад, если предаст огню миссис Ситон путем ритуального сожжения ее трактата.
— Элизабет!
Она подняла глаза и увидела Джеймса, усмехавшегося ей с ворога.
— Чем это вы заняты? — поинтересовался он.
— Размышляю о спасении души, — проворчала девушка.
— Достойное занятие, ничего не скажешь.
Она бросила на него пристальный взгляд, удивленная его чересчур любезным тоном. И почему это при виде его улыбающейся физиономии ее сердце замирает, а улыбка Данфорда — которая, объективно говоря, представляет собой самое потрясающее в мире сочетание губ и зубов — не вызывает у нее никаких чувств, кроме желания по-сестрински похлопать его по плечу?
— Если в ближайшее время вы не откроете рот, — проговорил Джеймс сладким до противного голосом, — то сотрете свои зубы в порошок.
— Я познакомилась с мистером Данфордом, — сообщила она.
— Вот как? — вкрадчиво произнес он.
— Мне он показался очень милым.
— Да, он довольно мил.
Руки Элизабет превратились в две негнущиеся палки, распятые по бокам.
— Вы же говорили, что он распутник, — обвиняющим тоном произнесла она.
— Ну да. Очень милый распутник.
Что-то здесь не так. Джеймса, казалось, совсем не трогал тот факт, что она познакомилась с Данфордом. Элизабет не представляла себе, какой должна быть его реакция, но полнейшего равнодушия никак не ожидала. Прищурившись, она поинтересовалась:
— Вы, случайно, не знакомы с маркизом Ривердейлом?
Он поперхнулся и начал задыхаться.
— Джеймс! — Элизабет кинулась к нему.
— Что-то попало в горло, — выдохнул он.
Стукнув его по спине, она скрестила на груди руки и задумалась, слишком озабоченная собственными проблемами, чтобы уделить ему больше внимания.
— По-моему, этот Ривердейл — родственник леди Дэнбери.
— Да что вы говорите?
Она постучала кончиком пальца по щеке.
— Я совершенно уверена, что она упоминала о нем. Кажется, он приходится ей кузеном, а может, и племянником. У нее куча родственников.
Джеймсу удалось приподнять уголок рта в подобии улыбки, хотя и не слишком убедительной.
— Надо бы уточнить у леди Дэнбери. Пожалуй, мне следует расспросить ее о нем.
Так, нужно менять тему, причем срочно.
— В конце концов, — продолжила Элизабет, — захочет же она узнать, почему Данфорд так внезапно уехал.
Джеймс очень в этом сомневался. Именно Агата разыскала его и потребовала, чтобы он убрал Данфорда — этого беспринципного повесу, как она выразилась, — подальше от Элизабет.
— Думаю, мне следует пойти к ней прямо сейчас.
Джеймс тут же, без секундного промедления, зашелся кашлем. Можно было, конечно, схватить ее в охапку и повалить на пол, чтобы удержать в комнате, но он сомневался, что она сочтет подобное поведение приличным.
Может, это и не единственная альтернатива, но, безусловно, самая привлекательная.
— Джеймс! — окликнула она его с выражением участия в сапфировых глазах. — Вы уверены, что с вами все в порядке?
Он кивнул, заставив себя кашлянуть еще несколько раз.
— Не нравится мне ваш кашель. — Ее теплая ладонь нежно коснулась его щеки.
Джеймс резко втянул в себя воздух. Элизабет стояла очень близко, так близко, что он почувствовал, как напряглось его тело.
Она передвинула руку ему на лоб.
— У вас довольно странный вид, — заметила она, — но жара нет.
Он скорее выдохнул, чем сказал:
— Я здоров.
— Может, позвонить, чтобы принесли чай?
Джеймс быстро замотал головой:
— Совершенно незачем. Я… — Он кашлянул. — Почти прошло. — Он слабо улыбнулся. — Видите?
— Вы уверены? — Элизабет убрала руку, продолжая вглядываться в его лицо. Постепенно его затуманившийся взор прояснился, и на смену ему пришло бодрое уверенное выражение.
Жаль. Этот мутный несфокусированный взгляд был неплохой прелюдией для поцелуя.
— Вы здоровы? — уточнила она. Джеймс кивнул.
— В таком случае, — сказала она тоном, который выражал, с его точки зрения, полное отсутствие сострадания, — я пойду домой.
— Уже?
Элизабет повела плечиком, проделав это удивительно мило.
— Больше мне здесь нечего делать. Мистер Данфорд отозван в Лондон таинственным маркизом, что же касается белокурого Адониса, который принял меня за легкодоступную служанку, — вряд ли мне удастся вырвать у него предложение.
— Какой еще Адонис? — Боже правый, неужели это его голос? Он и не подозревал, что способен говорить таким сварливым тоном.
— С лицом ангела, — подсказала она. — И манерами быка.
Джеймс кивнул, чувствуя себя намного лучше.
— Фелпорт.
— Кто?
— Сэр Бертрам Фелпорт.
— А-а! Тот самый, который склонен к выпивке?
— Совершенно верно.
— Откуда вы их всех знаете?
— Я же говорил, что мне приходилось вращаться в светских кругах.
— Если вы так близко знакомы с этими людьми, почему бы вам не поздороваться с ними?
Это был хороший вопрос, на который Джеймс приготовил достойный ответ:
— И позволить им увидеть, как низко я пал? Ни в коем случае.
Элизабет вздохнула. Она как никто понимала его чувства. Ей пришлось пройти через деревенское шушуканье, указующие пальцы и хихиканье за спиной. Каждое воскресенье она приводила свою семью в церковь и, вытянувшись в струнку, сидела на скамье с таким видом, словно по собственному желанию вырядила своих младшеньких в вышедшие из моды платья и заштопанные на коленях бриджи.
