— А какая была тема?
Леди Дэнбери прищурилась и погрозила Блейку пальцем:
— Ты так и не объяснил мне, как тебя угораздило сунуть лягушку в наволочку подушки мисс Бауотер.
— Она была кошмарной гувернанткой, — ответил Блейк, оправдываясь, — и потом, идея принадлежала Джеймсу, а не мне.
— Не сомневаюсь, но тебе следовало проявить принципиальность и… — Леди Дэнбери внезапно осеклась, метнув несвойственный ей испуганный взгляд в сторону Элизабет, которая тут же сообразила, что ее хозяйка даже не подозревает, что инкогнито Джеймса раскрыто.
Поскольку Элизабет меньше всего хотела затрагивать эту тему, она потупилась и принялась усиленно изучать свои ногти. Спустя секунду она подняла глаза, моргнула и с притворным удивлением спросила:
— Вы говорили обо мне?
— Нет, — ответила графиня с озадаченным видом. — Я даже не упоминала твоего имени.
— О, — вымолвила Элизабет, решив, что нужно изобразить рассеянность, — просто я увидела, что вы смотрите на меня, и решила…
— Пустяки! — поспешно бросила леди Дэнбери. Она повернулась к Блейку, открыла рот, видимо, собираясь дать ему нагоняй, но не произнесла ни слова.
Элизабет прикусила губу, сдерживая смех. Бедная леди Дэнбери отчаянно желала отчитать Блейка за проказы двадцатилетней давности, но не решалась из опасения, что всплывет имя Джеймса, поскольку думала, что Элизабет не знает правды.
— Не хотите ли чаю? — В гостиную ввалилась Сьюзен, согнувшись под тяжестью перегруженного подноса.
— Очень кстати! — У леди Дэнбери был такой вид, словно она сейчас выпрыгнет из кресла, так она спешила сменить тему разговора.
На сей раз Элизабет не выдержала и прыснула. Милосердный Боже, когда только она успела развить такое чувство юмора, что ее забавляет собственное фиаско?
— Элизабет! — шепнула Кэролайн. — Вы что, смеетесь?
— Нет. — Она кашлянула. — Я кашляю.
Кэролайн пробормотала что-то себе под нос, не слишком лестное для Элизабет.
Сьюзен с грохотом поставила поднос на стол, но ее оттеснила леди Дэнбери, которая, придвинувшись к столу, объявила:
— Я разолью.
Сьюзен попятилась, налетев на Блейка, который рухнул на диван рядом с женой и прошептал:
— Для полноты картины не хватает только Джеймса.
— Прикусите язык, — буркнула Элизабет, даже не подумав извиниться.
— Леди Дэнбери не знает, что Элизабет в курсе, — сообщила ему шепотом Кэролайн.
— О чем это вы там шепчетесь? — гаркнула графиня.
— Ни о чем! — воскликнули все хором. Трудно было сказать, кто из троицы отрицал громче.
На короткое время, пока леди Дэнбери наливала чай Сьюзен, воцарилось молчание, затем Блейк склонился ниже и шепотом спросил:
— Кажется, стучат?
— Перестань дразнить! — шикнула на него Кэролайн.
— Это кот, — твердо сказала Элизабет.
— У вас есть кот? — поинтересовался Блейк.
— Это кот леди Дэнбери.
— Где мой кот? — спросила графиня.
— Надо же, все слышит, — пробормотала Элизабет.
— И это тоже!
Элизабет закатила глаза.
— У вас, кажется, неплохое настроение, — заметил Блейк.
— Сколько можно пребывать в расстроенных чувствах? Это слишком утомительно. Я решила извлечь максимум удовольствия из своих неприятностей, что, собственно, всегда и делала.
— Рад слышать, — вкрадчиво произнес Блейк, — потому что я видел, как подъехал Джеймс.
— Что? — Элизабет стремительно повернулась к окну. — Я никого не вижу.
— Он уже проехал.
— О чем это вы говорите? — осведомилась леди Дэнбери.
— А вы говорили, что у нее отличный слух, — вставила Кэролайн.
Леди Дэнбери повернулась к Сьюзен и сказала:
— У твоей сестры такой вид, словно ее сейчас хватит удар.
— Она так выглядит со вчерашнего вечера, — сообщила Сьюзен.
Графиня расхохоталась:
— Мне нравится твоя сестра, Элизабет. Если ты когда-нибудь выйдешь замуж, я хотела бы, чтобы она стала моей компаньонкой.
— Я не собираюсь замуж, — отозвалась Элизабет скорее по привычке, чем по какой-либо иной причине.
Оба Рейвенскрофта дружно и с явным сомнением уставились на нее.
— Не собираюсь!
В этот момент кто-то забарабанил в дверь.
Блейк вскинул бровь.
— Значит, не собираетесь? — проворковал он.
— Элизабет! — рявкнула леди Дэнбери. — Ты не считаешь, что следует открыть дверь?
— Пожалуй, не стоит, — промямлила Элизабет. Лукас и Джейн не могли выбрать лучшего момента, чтобы появиться на пороге.
— Хочешь, я открою? — предложила Джейн.
— А мы потеряли кота, — добавил Лукас. Графиня выронила чашку.
— Где мой бедный Малкольм?
— Ну, он побежал на кухню, а оттуда в сад, потом в огород мимо грядок с репой, а…
— Я могу провальсировать аж до дверной ручки, — сообщила Джейн. — Мне нужно практиковаться.
— Малкольм! — протрубила леди Дэнбери. — Иди сюда, кис-кис!
Элизабет наградила сердитым взглядом Блейка и Кэролайн, сотрясавшихся от беззвучного хохота.
Лукас со знанием дела произнес:
— Бесполезно, леди Дэнбери. Он вас отсюда не услышит.
Стук в дверь стал громче. Очевидно, Джейн решила покружиться в холле, прежде чем повернуть к двери.
Джеймс принялся выкрикивать имя Элизабет, за которым последовало раздраженное:
— Сейчас же откройте дверь!
Элизабет беспомощно осела на мягком сиденье, борясь с абсурдным желанием рассмеяться. Будь температура в комнате чуть выше, она могла бы поклясться, что попала прямиком в ад.
* * *
Джеймс Сидуэл, маркиз Ривердейл, пребывал не в лучшем настроении. Даже вежливость давалась ему с трудом. Все утро он лез на стенку и буквально приковал себя к кровати, чтобы удержаться от похода к Элизабет.
Он хотел отправиться к ней сразу же поутру, но Кэролайн и Блейк в один голос заявили, что нужно дать ей время. «Девушка перенервничала, — уверяли они, — и лучше подождать, пока она успокоится».
Поэтому Джеймс ждал. Ждал вопреки собственному мнению и, что гораздо важнее, интуиции. А когда наконец явился к Рейвенскрофтам, чтобы узнать, сколько же еще ждать, обнаружил записку Кэролайн к Блейку, в которой говорилось, что она отправилась к Хочкисам.
