Она отпрянула. Это было нелепо, но ему показалось, что она почувствовала себя оскорбленной.
— А бумаги, которые вы сжигали? — потребовала она.
— Разве вы никогда не бросаете в огонь ненужные бумаги?
— Но ведь не с такой поспешностью.
— Это тоже было сделано исключительно ради вас. Вы так старались, что я решил вас вознаградить.
— Вы…
Она так задохнулась от возмущения, что не могла закончить предложения. Поэтому он небрежно добавил:
— Я был почти готов вскочить на письменный стол и станцевать джигу, но подумал, что это все же было бы слишком нарочито.
— Вы все это время смеялись надо мной.
— Ну… — Он немного подумал. — Пожалуй, да.
Она была в ярости, и он вдруг решил, что надо бы извиниться. Когда у женщины такое лицо, мужчина должен почувствовать раскаяние. Ведь он загнал ее в тупик.
— Позвольте напомнить вам, что это вы шпионили за мной. Если кто-то и пострадал, так это я.
— Полагаю, вы мне уже отомстили. — Она гордо вскинула подбородок.
— Насчет этого не знаю, леди Оливия. Думаю, пройдет немало времени, пока мы сквитаемся.
— Что вы задумали?
— Ничего, — усмехнулся он. — Пока.
Она фыркнула, и он решил нанести решающий удар.
— Между прочим, я никогда не был обручен.
Она смутилась от неожиданной перемены темы.
— Вы говорили… об убитой невесте, — сказал он.
— Значит, она не была убита?
— Начать с того, что и живой она никогда не была.
Она кивнула, а потом спросила:
— Зачем вы ко мне пришли?
Разумеется, Гарри не собирался говорить ей, что она — его задание и он должен будет проследить за тем, чтобы она невольно не совершила измены. Поэтому он просто сказал:
— Мне показалось, что с моей стороны это будет данью вежливости.
В ближайшие недели ему придется проводить с ней много времени. Если не совсем с ней, то по крайней мере в ее ближайшем окружении. Он уже не подозревал ее в том, что она следила за ним по какой-то гнусной причине. Все же ему следовало быть осторожным. История о мертвой невесте была просто смехотворной, но это была именно та причина, по которой скучающая дебютантка могла следить за соседом.
Впрочем, он мало что знал о скучающих дебютантках.
Но по-видимому, скоро узнает.
Он улыбнулся ей. Все оказалось гораздо забавнее, чем он ожидал.
У нее был такой вид, будто она все же сердится, и ему даже почему-то хотелось, чтобы это было так. Ему гораздо больше нравилось, когда ее лицо выражало какие-то эмоции. На музыкальном вечере у Смайт-Смитов она была непреклонно сдержанной. За исключением нескольких всплесков гнева, ее лицо было лишено всякого выражения.
Это действовало ему на нервы. Это было похоже на нестерпимый зуд.
Она предложила ему еще чаю, и он согласился, довольный тем, что можно продлить визит. Пока она разливала чай, в гостиную вошел дворецкий с неизменным серебряным подносом.
— Леди Оливия, — провозгласил он, — это для вас.
Он наклонился, чтобы леди Оливия могла взять с подноса карточку. Она выглядела праздничной — была перевязана ленточкой с печатью.
Печать?
Гарри незаметно подвинулся, пытаясь рассмотреть печать. Неужели это царская печать? Русские обожают всякие атрибуты. Впрочем, англичане тоже их любят, но сейчас это был не тот случай. Ее же преследует русский князь Гомаровский, а не король Георг.
Она взглянула на карточку и отложила ее на столик возле дивана.
— Вы не хотите прочесть, что там написано?
— Я уверена, что это может подождать. Я не хочу показаться невежливой.
— Не беспокойтесь об этом, — уверил он ее и показал на карточку: — Выглядит интересно.
Она несколько раз моргнула, посмотрев сначала на карточку, а потом на него со странным выражением.
— Интригующе! — поправился он, сразу смекнув, что выбор слова был неудачным.
— Я знаю, от кого это, — сказала она, видимо, ничуть не удивившись.
Он склонил голову набок, надеясь, что это движение означает вопрос, на который было бы невежливо не ответить.
— Хорошо, — сказала она, взламывая печать. — Если вы настаиваете.
Он вовсе не настаивал, но он не собирался говорить ничего такого, что заставило бы ее передумать.
Он терпеливо ждал, пока она прочтет, наслаждаясь игрой эмоций, отражавшихся на ее лице. Она закатывала глаза, один раз непроизвольно вздохнула и наконец застонала.
— Неприятные новости? — вежливо поинтересовался он.
— Нет. Всего лишь приглашение, которое мне скорее всего не следует принимать.
— Так не принимайте.
Она натянуто улыбнулась:
— Это больше похоже на судебную повестку.
— Да будет вам. Кто имеет право присылать повестку прославленной леди Оливии Бевелсток?
Она молча протянула ему карточку.
Глава 8
Оливия подумала о причинах, по которым князь мог бы обратить на нее внимание, и нашла, что этих причин могло быть только две: разорение и необходимость женитьбы.
Обе эти причины вызывали у нее неприязнь к князю. Разорение — по вполне понятным соображениям, а женитьба… тут соображений была уйма.
Затем Оливия перечислила в уме причины, по которым ей не хотелось бы выходить замуж за русского князя.
В числе этих причин были следующие:
она совсем не говорит по-русски, а по-французски — с трудом;
ей не хочется переезжать в Россию, потому что там холодно;
она будет скучать по своей семье и по чаю.
Интересно, в России пьют чай? Она взглянула на сэра Гарри, который все еще внимательно изучал карточку. Ей почему-то казалось, что он это знает. Он ведь повидал мир, по крайней мере когда был в армии. И он любит чай.
Она подумала, что при перечислении доводов против замужества с князем она не затронула великосветские аспекты. Всякий там протокол. Формальности.
Все это звучало как ночной кошмар.
Кошмар в очень холодном климате.
— Я и не знал, что вы вращаетесь в таких изысканных кругах, — сказал сэр Гарри, закончив изучать приглашение.
— Не так уж и часто. Я встречалась с ним дважды. Нет… — она стала припоминать прошедшие недели, — три раза. Вот и все.
— Должно быть, вы произвели на него большое впечатление.
