— Были ночи, когда мне казалось, что я готов убить за чашку горячего чая.
— Полагаю, было немало ночей, когда вам приходилось убивать.
Гарри взглянул на князя:
— В разное время я владел саблей, винтовкой и штыком. На войне приходится убивать.
— Вы говорите так, будто это доставляло вам удовольствие.
Губы князя изогнулись в едва заметной усмешке.
— Иногда зло необходимо, чтобы расцветало добро, не так ли?
— Вы фехтуете, сэр Гарри?
— Не так чтобы очень хорошо, но сносно.
Это было правдой. В колледже Хесслуайт у них не было тренера по фехтованию. Поэтому саблей он владел лучше, но использовал ее для нападения, а не в турнирах. Он был не очень силен в защите, но зато знал, как действовать в нападении.
Оливия взяла чашку из рук появившейся Мэри.
— Сэр Гарри, вы ведь пьете чай без сахара, не так ли?
— Вы это помните, — пробормотал он.
Она улыбнулась ему, и от этой настоящей улыбки на него будто повеяло теплым ветерком. Он почувствовал, что тоже улыбается. Они смотрели друг на друга, и на какое-то мгновение они остались в этой комнате одни.
Однако она тут же отвернулась, пробормотав что-то насчет чая. Она наливала чай, а он сидел, завороженный движениями ее прелестных рук. Иногда ее жесты были резковаты, и ему это даже нравилось. У каждой богини должен быть хоть один недостаток.
Она подняла глаза и увидела, что он за ней наблюдает. Она снова улыбнулась, и ему пришлось сделать то же самое, и…
А потом этот чертов князь открыл рот.
Глава 13
Пока Оливия разливала чай, она сформулировала в уме пять достоинств, какие ей определенно нравятся в сэре Гарри Валентайне:
улыбка,
остроумие,
чувство юмора,
глаза,
то, что он согласен говорить с ней через окно.
— Владимир! — неожиданно гаркнул князь, так что Оливия вздрогнула.
Телохранитель тут же подошел к князю, который отдал ему какой-то приказ на русском языке. Владимир пробурчал что-то в знак согласия, а потом добавил еще несколько неразборчивых предложений.
Оливия взглянула на Гарри. Тот нахмурился.
Владимир издал еще один нечленораздельный звук и вернулся в свой угол. Гарри, наблюдавший за этим обменом репликами, посмотрел на князя и сказал:
— Он весьма удобен.
Князь ответил со скучающим видом:
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Он подходит к вам, он уходит, делает все, что вы скажете…
— В этом его работа.
— Разумеется. — Гарри еле заметно пожал плечами. — Я и не имел в виду ничего другого.
— Особ, имеющих отношение к царской семье, в путешествиях всегда должен кто-то сопровождать.
— Полностью с вами согласен, — ответил Гарри, но его благожелательный тон, казалось, все больше раздражал князя.
— Ваш чай. — Оливия протянула Гарри чашку. Он поблагодарил ее, прежде чем отпить глоток.
— Я пью такой же чай, как сэр Гарри, — сказала Оливия. — Раньше я пила его с сахаром, но потом поняла, что от него чай теряет свой вкус.
Гарри посмотрел на нее с удивлением, но Оливия ничуть не смутилась. Давно она не вела столь странной беседы, говорило выражение ее лица. Было очевидно, что мужчины еле терпят друг друга, но ей и раньше приходилось бывать в гостиных, где люди вели себя точно так же. Но сейчас это было слишком ощутимо.
И хотя ей хотелось думать, что причиной была ревность, она не могла отделаться от мысли, что происходит нечто совершенно другое.
— Я еще сегодня не выходила, — сказала она, поскольку разговор о погоде всегда был отвлекающей темой. — Тепло?
— Думаю, что пойдет дождь, — сказал князь.
— Для вас Англия — это дождь, не так ли? Если идет не просто дождь, то льет, как из ведра. А если не льет…
Но князь уже остановил свое внимание на Гарри:
— Где ваш дом, сэр Гарри?
— С недавних пор — по соседству, — весело ответил Гарри.
— Я считал, что английские аристократы живут в своих огромных поместьях.
— Это так, — любезно подтвердил Гарри. — Но я живу в скромном доме.
— Как вам чай? — в отчаянии вмешалась Оливия.
Мужчины буркнули в ответ что-то односложное и невразумительное.
— Но вас называют «сэром».
— Верно. — Было видно, что Гарри ничуть не заботит отсутствие высокого статуса. — Но я не принадлежу к высшему светскому обществу. Я баронет.
Губы князя Алексея еле заметно искривились.
— Баронеты не считаются принадлежащими к высшей аристократии, — пояснила Оливия, бросив на Гарри извиняющийся взгляд. Конечно, со стороны князя было грубостью подчеркивать более низкий статус Гарри, но приходилось делать скидку на разницу в культурах.
— А что такое «баронет»? — не унимался князь.
— Нечто промежуточное, — вздохнул Гарри. — Нечто вроде чистилища, на самом деле.
— Я не понимаю, о чем он говорит, — сказал князь, оборачиваясь к Оливии.
— Он имеет в виду — по крайней мере я так думаю… — Она бросила на Гарри обиженный взгляд, потому что не понимала, с какой целью он все больше и явно намеренно раздражает князя. — Я думаю, что баронеты все же относятся к аристократии, поскольку имеют титул. Поэтому его и называют «сэром».
Было видно, что князь все еще не понимает, так что Оливия продолжила объяснение:
— Ниже королевских особ по рангу идут герцоги, маркизы, графы, виконты и, наконец, бароны и баронеты.
— Боже, как низко. Между нами и такими, как вы, просто пропасть. — Гарри уже просто веселился.
Князь лишь на мгновение остановил свой взгляд на Гарри, но этого было достаточно, чтобы прочесть в этом взгляде презрение.
— В России аристократия составляет костяк общества. Без наших великих семей страна распалась бы.
— И у нас многие так думают, — вежливо откликнулась Оливия.
— Произошла бы… как это по-английски…
— Революция? — с усмешкой подсказал Гарри.
— Настал бы хаос? — предположила Оливия.
— Хаос. Да, именно хаос. Революции я не опасаюсь.
— Нам всем не мешало бы поучиться на примере французов, — сказал Гарри.
Глаза князя блеснули недобрым огнем.
— Французы оказались глупцами. Они предоставили буржуазии слишком много свобод. Мы не совершим такой ошибки у нас в России.
