– Да, пожалуй.
– Я хочу все знать о твоих мыслях, – тихо произнес Алекс.
Эмма в сомнении покачала головой.
– И обещаешь не смеяться?
– Не обещаю, но попробую. – Алекс снисходительно улыбнулся, при этом его глаза источали сияние и теплоту.
– Ну во-первых, я гадала…
– Да?
– Правда ли то, что я все еще стою здесь, а ты меня целуешь. – Смущенная улыбка скользнула по лицу Эммы, и она опустила глаза. – У меня такое ощущение, будто под твоими поцелуями я таю, расплавляюсь.
Алекс склонился к ней и коснулся ее губ быстрым поцелуем.
– Я счастлив, что ты это сказала.
Эмма чертила носком туфли непонятные фигуры по ковру: она явно была обрадована его словами.
– Может быть, ты предложишь мне руку и мы пойдем обедать?
Алекс кивнул:
– Думаю, нам действительно пора.
Когда они появились в столовой, все уже сидели за длинным столом.
– Я позволила себе вольность и села во главе стола, – сообщила Юджиния, – хотя в соответствии с предписываемыми правилами сидеть там полагается тебе, Алекс. Думаю, мы здесь все свои, а уступить это место было бы ущемлением моей гордости.
Алекс бросил на мать взгляд, говоривший, что не верит ни одному сказанному ею слову, и выдвинул стул для Эммы.
– К тому же я подумала, что вам с Эммой захочется сидеть рядом.
– Ты проницательна, как всегда, мама.
Юджиния повернулась к Эмме:
– Вы хорошо провели сегодняшний день, дорогая? Кэролайн сказала, что вы любите ездить верхом.
Усаживаясь между Белл и пустым стулом, предназначенным для Алекса, Эмма вежливо улыбнулась. Юджиния была уже третьим человеком, задавшим этот вопрос, или даже четвертым, если считать Белл, проявившую свое любопытство в более прямой форме.
– Благодарю вас, я прекрасно провела время. Алекс вел себя очень любезно.
Тут Белл одолел приступ кашля, и Эмма бросила на нее грозный взгляд.
– Правда? – Юджиния была зачарована сценой, разыгравшейся за столом. – И насколько любезен он был?
– Чрезвычайно любезен, мама, – сказал Алекс тоном, способным положить конец любому разговору, после чего все с преувеличенным рвением принялись за еду.
Глава 14
На следующее утро Эмма выяснила, что у любви есть еще один симптом: она не могла больше есть, точнее, не могла есть в присутствии Алекса; когда его в столовой не было, то аппетит ее не подводил.
Спустившись к завтраку, она застала в столовой Софи, Юджинию и Белл. У Эммы проснулся зверский аппетит, но, как только она села за стол, готовясь съесть омлет, выглядевший восхитительно, вошел Алекс.
В желудке Эммы началось нечто странное: там что-то затрепетало, как крылья колибри, и она не смогла проглотить ни кусочка.
– Вам не нравится омлет? – удивилась Юджиния.
– Омлет изумителен, благодарю вас, – поспешила ответить Эмма. – Просто я не голодна.
Алекс, занявший стратегическую позицию рядом с ней, наклонился к ее уху и прошептал:
– Не могу представить, как ты узнала его вкус, не попробовав.
Эмма нехотя положила кусочек в рот, и ей показалось, что у омлета вкус опилок.
– Может быть, я выпью чаю? – Она виновато посмотрела на Юджинию.
Ко времени ленча Эмма думала, что умрет от голода. Алекс занимался какими-то хозяйственными делами, связанными с управлением поместьем, и потому они с Белл все утро осматривали дом.
Когда девушки вошли в маленькую столовую, сердце Эммы упало, потому что Алекса там не было, однако желудок ее возрадовался. Она с аппетитом поглотила полную тарелку жареной индейки с картофелем, расправилась с огромной порцией зеленого горошка и лишь после этого спросила Юджинию, где ее сын.
– Надеюсь, скоро он к нам присоединится, – ответила Юджиния. – Ему пришлось поехать в северо-западную часть имения – посмотреть, сколь сильный урон нанесла гроза, случившаяся на прошлой неделе.
– Это очень далеко? – Эмма подумала, что, возможно, могла бы сопровождать герцога в его поездке.
– Думаю, в часе езды отсюда.
Эмма со вздохом признала, что, возможно, все это к лучшему. Если бы герцог все время находился рядом, ко времени возвращения в Лондон она бы, вероятно, уже испустила дух.
И все же, несмотря на неудобства, причиняемые ей Алексом, она скучала без него. Даже катаясь верхом, она не получила удовольствия, потому что Алекс не заставлял ее мчаться до яблони в паре миль к востоку от Уэстонберта, и некому было ее дразнить, когда она ловко залезла на эту яблоню, и некому хвалить, когда она подбросила в воздух одно из яблок или наклонила податливую ветку и еще пять яблок свалились на землю.
Вернувшись, Эмма отдала добычу Чарли, чему он был очень рад. Его жизнерадостность была заразительной, но и не подняла настроения Эммы, как могла бы поднять одна улыбка Алекса. Однако и на следующее утро она его не видела. В тот день Генри собирался встретиться с поверенным и поэтому объявил, что всей семье предстоит уехать рано утром.
Утомленный делами и не подозревающий о планах Блайдонов уехать так рано, Алекс спал допоздна и пропустил встречу с Эммой, а она, тяжело вздохнув, поскольку не увидела его за столом, сполна отдала должное завтраку.
Юджиния и Софи собирались остаться в Уэстонберте до середины недели, и Алекс решил, что не уедет, пока не справится с последствиями грозы. Поэтому Эмма и ее родные получили герцогскую карету в полное свое распоряжение для обратного путешествия.
Как только они выехали, Белл раскрыла том Шекспира, Генри извлек деловые бумаги, а Кэролайн заснула. Эмме оставалось лишь смотреть в окно, примирившись с тем, что во время путешествия она будет лишена интеллектуальной беседы.
Когда они прибыли в Блайдон-Мэншн в Лондоне, Эмма дала себе слово, что в следующий раз возьмет с собой книгу, и направилась вверх по лестнице в свою комнату. Ее чувства были напряжены от осознания того, что любить герцога и видеть его постоянно – совсем не одно и то же.
В итоге она рухнула на постель и решила, что проведет в ней всю следующую неделю, если, конечно, никто не постучит в ее дверь.
Однако это произошло уже десятью секундами позже.
– Привет, – бодро сказал Нед, открывая дверь в комнату, прежде чем получил разрешение войти. – Надеюсь, ты хорошо провела время?
В ответ на ее усталый вздох он столь же бурно продолжил:
– Вижу, ты выглядишь посвежевшей.
Лежа на животе и прижимаясь щекой к подушке, Эмма скептически посмотрела на кузена. Однако он, по всей видимости, и не думал шутить.
