– В самом деле? – Джон с сомнением смерил расстояние между ними. – Вы стоите слишком далеко.
– Уверяю вас, так и должно быть. Я проделывала это тысячу раз.
– Между нами вполне может поместиться кто-нибудь еще.
– Не понимаю, зачем нам нужен третий.
Джон крепко обнял Белл за талию и привлек ее к себе – так, что она ощутила его тепло.
– Вот так лучше? – шепотом спросил он.
У Белл перехватило дыхание. Джон стоял всего на расстоянии дюйма от нее, и от его близости сердце Белл лихорадочно заколотилось.
– Нас никогда не пустят ни на один респектабельный бал, – строго заметила она.
– Я предпочитаю танцевать в уединении. – Джон склонился и осторожно коснулся ее губ.
Белл беспокойно отстранилась. Она наслаждалась поцелуями, но не могла избавиться от ощущения, что вскоре будет не в состоянии справиться с собой. Испытывая острое сожаление, она шагнула назад, вновь восстановив между ними благопристойное расстояние.
– Я не сумею научить вас вальсировать, если мы с самого начала будем стоять неправильно, – поучала она Джона. – В вальсе счет идет на три четверти. Большинство других танцев имеют более распространенный размер.
– Распространенный размер?
– Четыре четверти. Вальсы идут на счет «раздва-три, раз-два-три», а распространенный танцевальный размер – «раз-два-три-четыре».
– Пожалуй, я уяснил разницу.
Белл строго взглянула на него. Вокруг глаз Джона собрались крохотные лучики насмешливых морщинок. Поджав губы, Белл попыталась сдержать улыбку.
– Отлично. Вальс может звучать вот так, – и она еле слышно запела мелодию, пользовавшуюся шумным успехом во время прошлогоднего сезона в Лондоне.
– Я ничего не слышу. – Джон вновь притянул ее ближе.
Белл высвободилась, пытаясь сохранить прежнюю дистанцию.
– Я спою погромче.
Рука Джона сжалась на ее талии.
– Все равно ничего не слышу.
– Неправда, слышите. Прекратите эти игры, иначе у нас никогда не выйдет урока танцев.
– Я бы предпочел урок поцелуев.
Белл густо покраснела.
– Такой урок у нас сегодня уже был, к тому же каждую минуту сюда может войти Эмма или Алекс. Вернемся к делу. Сначала я поведу вас, а потом, как только вы приноровитесь, вести будете вы. Вы готовы?
– Я всегда к вашим услугам.
– Тогда начнем. Раз-два-три, раз-дватри… – Слегка надавив на плечо Джона, она начала медленно поворачиваться в такт мелодии. И чуть не упала, споткнувшись о его ногу.
Джон ребячливо улыбнулся.
– Вообразите себе мое удовольствие от того, что вы споткнулись первой!
Белл ответила ему капризным взглядом.
– Я не привыкла вести в танце. И потом, это не по-джентльменски – указывать на мою неловкость.
– Упаси Бог! Я был только рад вовремя подхватить вас.
– Да уж, за это я могу поручиться, – пробормотала Белл.
– Не желаете ли попробовать еще раз?
Белл кивнула и вновь положила руку ему на плечо.
– Постойте! По-моему, нам надо поменяться ролями, – она опустила руку на талию Джона. – Положите ладонь мне на плечо. Теперь сделаем вид, что я – мужчина.
Джон скользнул взглядом по соблазнительной округлости ее груди.
– Эта задача мне не под силу, – пробормотал он.
К счастью для нее, Белл не заметила его нескромного взгляда, ибо в ее душе уже царила сумятица чувств.
– Вот теперь, – в блаженном неведении заявила она, – будь я мужчиной, а вы – женщиной, я слегка подтолкнула бы вас, и мы закружились бы вот так, – она запела мелодию вальса, и пара сделала несколько туров по гостиной. Неожиданно для Джона его больная нога задвигалась с удивительной легкостью. – Великолепно! – торжествующе воскликнула Белл. – Замечательно!
– Не спорю, – согласился Джон, упиваясь прикосновением к Белл. – Как вы думаете, не стоит ли мне немного побыть в роли мужчины?
Белл переместила руку на его плечо, и взгляды их встретились. Она приоткрыла рот, чтобы заговорить, но внезапно в горле у нее пересохло. Не в силах ответить, Белл кивнула.
– Отлично. Я предпочитаю такой вариант, – Джон обнял ее за талию и притянул к себе. На этот раз Белл не протестовала, охваченная жаром и возбуждением. – У меня правильно получается? – негромко спросил он, ведя ее в танце
– Кажется, да.
– Вам только кажется?
Белл с усилием вернулась к реальности.
– Разумеется, нет, я знаю это наверняка. Вы отличный танцор. Вы и вправду вальсируете впервые?
– Откровенно говоря, мне приходилось быть партнером сестер, когда те учились танцевать.
– Я так и думала, что вы не новичок в этом деле.
– Тогда мне было всего девять лет.
– В девять лет я даже не знала, что такое вальс.
Джон пожал плечами.
– В нашем доме придерживались передовых взглядов.
Кружась по гостиной, Джон размышлял, не ведет ли он битву, в которой поражение известно заранее. Он продолжал повторять себе, что ему следует держаться подальше от Белл, но вся его решимость теряла силу при виде ее сияющей улыбки. Джон знал, что не может жениться на ней: поступить так значило лишь принести боль женщине, которую ему хотелось лелеять и защищать.
Но он пообещал подарить себе этот день. Всего несколько часов счастья без воспоминаний об Ане.
– Нам придется поддерживать беседу, – вдруг произнесла Белл.
– Вот как?
– Да. Иначе окружающие сочтут, что мы недолюбливаем друг друга.
– Но здесь совершенно некому высказать свое мнение, – напомнил Джон.
– Знаю, но, в конце концов, я учу вас вальсировать, а вальсы чаще всего танцуют не в уединенных гостиных, а в бальных залах.
– Какая досада!
Белл пропустила его замечание мимо ушей.
– Вот почему вы должны научиться беседовать во время танца.
– Неужели это трудно?
– Бывает и так. Некоторым мужчинам требуется вести в вальсе счет, чтобы не сбиться с темпа, и знаете ли, неудобно поддерживать разговор с партнером, который говорит лишь «раз-два-три».
– Ну что же, тогда приступим к беседе.
– Отлично, – она улыбнулась. – В последнее время вы не писали стихи?
– Вы нашли удачный предлог, чтобы спросить об этом, – упрекнул ее Джон.
– Может, вы правы, а может, и нет.
– Белл, я уже говорил вам: я не поэт.
