— Я знаю. — Он схватил ее за руку и подтолкнул к двери. — Но так весело провоцировать тебя. Пойдем же, нам предстоит долгое путешествие.
— У меня такое впечатление, что я поступила на службу в армию.
Данфорду пришлось подпрыгнуть, чтобы не наступить на Рафуса.
— Одно время я был солдатом.
— Правда? — Генри с удивлением посмотрела на него.
— Да. На острове.
— Это было ужасно?
— Ужасно. — Данфорд открыл дверь, и они вышли на яркий свет. — Не верь сказкам о военной славе. В большинстве случаев она отвратительна.
Она пожала плечами.
— Полагаю, что так.
— Намного, намного лучше жить здесь, в Корнуолле, выражаясь твоими словами, на краю света, в компании самой очаровательной девушки на свете.
Генри покраснела и отвернулась, не в силах скрыть своего смущения. Конечно же, это было сказано из вежливости. Нет, он не лгал, не тот он был человек. Просто он пытался сказать, что они друзья и что она первая женщина, с которой у него сложились такие приятельские отношения. Но она точно помнила, как он рассказывал о двух замужних дамах и называл их своими приятельницами. Странно. И все же она не могла нравиться ему. По ее мнению, она не должна была нравиться мужчинам. По крайней мере тем из них, у которых был большой выбор в Лондоне. Вздохнув, она отогнала эти мысли прочь и решила получить удовольствие от предстоящего дня.
— Мне всегда казалось, что в корнуолльском пейзаже обязательно должны присутствовать море, скалы и тому подобные вещи, — сказал Данфорд.
— В большинстве случаев так оно и есть. Просто наше поместье находится в самом центре графства. — Генри принялась пинать гальку, лежавшую на дорожке. — До океана совсем недалеко.
— Это хорошо. Может быть, как-нибудь съездим туда?
Генри так понравилась это перспектива, что от удовольствия она опять начала краснеть. Чтобы скрыть это, она с большим усердием принялась подбрасывать камешек ногой, не отрывая от него взгляда.
Весело болтая, они направились к восточной границе поместья.
— С этой стороны поместье огорожено, — объяснила Генри, когда они подошли к каменной стене. — Но построили стену не мы, а помещик Стинсон. Несколько лет назад он решил, что мы вторглись на его землю, и велел построить эту стену.
— Вы и в самом деле вторглись на его землю?
— Кто мы? Конечно, нет. Она принадлежит Стэннедж-Парку. Но у этой стены есть одно чудесное преимущество.
— Ограждает от встречи с ненавистным помещиком Стинсоном?
— Это само собой разумеется. Но я имела в виду вот это. — Она вскарабкалась на стену. — Так здорово гулять по ней.
— Вижу. — Данфорд последовал ее примеру, и друг за другом они зашагали по стене на север. — И как далеко она нас уведет?
— Она не очень длинная. Около мили. Потом владения помещика Стинсона заканчиваются.
Данфорд вдруг понял, что, не отрывая взгляда, смотрит на Генри, а точнее, на ту часть ее фигуры, что была перед ним. Он удивился еще больше, когда понял, что ему очень нравится то, что он видит. Ее бриджи были мешковаты, но каждый раз, когда она делала шаг, они натягивались, подчеркивая ее округлые формы.
Он ужаснулся. Что произошло с ним? Генри была не той женщиной, с которой можно было флиртовать, и потом, ему совсем не хотелось разрушить их только что окрепшую дружбу любовным приключением.
— Что-нибудь не так? — окликнула его Генри. — Почему ты замолчал?
— Наслаждаюсь видом. — Он прикусил губу.
— Вид и на самом деле чудный. Я могу любоваться им весь день.
— Я тоже. — В этот момент он покачнулся и чуть не свалился со стены.
Они прошли по стене минут десять, когда Генри вдруг обернулась:
— Скоро ты увидишь мое любимое место.
— Какое?
— То, где растет дерево. — Она махнула в сторону огромного дерева, ствол которого находился на их стороне, а ветви без разрешения свешивались через стену. — Отойди назад, — попросила она шепотом. Сделав шаг к дереву, она остановилась и посмотрела назад. — Дальше.
Данфорда разбирало любопытство, но он послушался.
Осторожно приблизившись к дереву, она медленно протянула руку, словно опасаясь, что дерево может укусить ее.
— Генри, — окликнул Данфорд. — Что ты…
Она махнула рукой.
— Тише! — Ее лицо стало серьезным, и она потянулась к отверстию.
Внезапно Данфорд услышал негромкое жужжание, похожее на… Пчелы!
Оцепенев от ужаса, он смотрел, как она опустила руку в кишащий улей. Кровь прилила к его вискам, он услышал биение своего сердца. Еще секунда, и эту сумасшедшую атакуют тысячи пчел! Он не мог ничего предпринять, так как любое его движение только еще больше разозлит насекомых.
— Генри, — тихо, но требовательно произнес Данфорд, — немедленно вернись назад.
Она помахала ему другой рукой.
— Я уже делала это раньше.
— Генри! — повторил он, чувствуя, как на его лбу выступил пот. Сейчас пчелы поймут, что в их улей вторглись. А после они начнут жалить, жалить, жалить. Он еще мог оттолкнуть ее от дерева, но что, если она качнет улей? Его лицо побледнело. — Генри!
Осторожно она вынула руку, в которой держала большой ломоть медовых сот.
— Я иду. Уже иду. — Балансируя, Генри с улыбкой направилась к нему.
И лишь когда она отошла на безопасное расстояние от улья и страх отпустил его, Данфорда охватила дикая ярость. Ярость, что она посмела так бессмысленно и глупо рисковать собой у него на глазах. Он спрыгнул со стены, стаскивая ее за собой. Липкий ломоть меда упал на землю.
— Никогда не смей больше делать этого! Ты слышишь меня? — Он грубо тряс Генри, вцепившись в ее плечи.
— Говорю тебе, я и раньше делала это. Ничего страшного не происходило.
— Генри, я видел, как сильные мужчины гибли от пчелиных укусов. — Его голос дрогнул.
Она судорожно сглотнула.
— Я слышала об этом. Не все же реагируют на пчелиные укусы таким образом, и уж, конечно, не я. Я…
— Скажи, что никогда не сделаешь этого снова. — Он с силой потряс ее. — Клянись!
— Данфорд, прошу тебя, — закричала она, — ты делаешь мне больно.
Он еще раз потребовал:
— Клянись!
Она всматривалась ему в лицо, пытаясь понять, что с ним происходит. Генри увидела, как вздулась вена на его шее. Он был взбешен, и куда сильнее, чем в тот день, когда они строили свинарник. Она почувствовала, что он с трудом сдерживает себя. Генри попыталась заговорить, но услышала собственный шепот:
— Ты говорил, что когда рассердишься по-настоящему, я это сразу пойму.
