Он мгновенно замер, поднявшись над ней на локтях.
— Было больно? — обеспокоено спросил Данфорд.
Она покачала головой.
— Не очень. Только… теперь уже намного лучше.
— Ты уверена, Генри? Ведь я могу не продолжать.
По выражению его лица можно было понять, как трудно ему было бы остановиться. Она чуть улыбнулась:
— Просто поцелуй меня.
И он поцеловал. Его губы ласкали ее, и одновременно он начал двигаться… сначала медленно, а затем быстрее и быстрее со все учащающимся ритмом. Он уже не помнил себя, и единственным его желанием было, чтобы и она испытала такое же блаженство. Его рука проскользнула между их телами вниз, и он дотронулся до нее.
Это уже было слишком, казалось, вынести подобное просто невозможно и… все было кончено.
Странное напряжение, охватившее все тело, отпустило, и сразу стало легко и безмятежно, тепло волной разливалось внутри нее.
Ее голова упала набок, и сквозь сжатые веки она чувствовала на себе пристальный взгляд Данфорда. Он смотрел на нее, она это точно знала, и глаза его говорили о том, как сильно он ее любит.
— Я тоже люблю тебя, — выдохнула она. Данфорд не мог и предположить, что способен на такую трогательную нежность, и ее негромкое признание в любви проникло в самое его сердце. Он уже не мог точно вспомнить, на что рассчитывал, когда пришел к ней в комнату. Наверное, подсознательно он надеялся, что близость между ними станет возможной, но даже не подозревал, что испытает такую радость, сделав ее счастливой.
Данфорд держался на локтях и смотрел, как Генри постепенно приходит в себя, возвращаясь на землю. И медленно, с огромным сожалением оторвавшись от нее, лег рядом.
— Генри удивленно открыла глаза. — Я не хочу, чтобы ты забеременела, — прошептал Данфорд. — По крайней мере не сейчас. Когда придет время, я с большим удовольствием буду смотреть, как ты полнеешь.
От этих слов она вздрогнула, настолько эротичными они ей показались.
Он наклонился к ней, поцеловал в нос и потянулся за своими вещами.
Генри прижалась к нему:
— Пожалуйста, не уходи.
Он откинул прядь шелковистых волос с ее лба.
— Ты даже не представляешь, как мне хочется остаться. По правде говоря, то, что случилось, для меня самого полная неожиданность, — Данфорд хитро улыбнулся, — но не могу сказать, что сожалею об этом.
— Но ведь ты не…
— Придется подождать, дорогая. — Не удержавшись, он нежно поцеловал ее. — До нашей брачной ночи. Я хочу, чтобы она была чудесной.
Генри чувствовала себя настолько расслабленной, что едва могла шевельнуться. И все же ей удалось улыбнуться:
— Она в любом случае будет чудесной.
— Знаю, но прибавление к… нашему семейству не должно произойти раньше девяти месяцев после нашей свадьбы. Я не хочу запятнать твою репутацию.
В этот момент она не очень беспокоилась о своей репутации, но тем не менее понимающе кивнула.
Генри потянулась к нему, желая приласкать, но Данфорд, покачав головой, попросил:
— Лучше не надо.
— Мне так жаль.
— Пожалуйста, не извиняйся. — Он встал. — Я собираюсь незаметно выйти из дома и пойти поплавать. Неподалеку отсюда есть пруд, и вода в нем, я слышал, очень холодная.
К своему ужасу, она не смогла сдержать улыбки.
Данфорд попытался обидеться, но разве можно обижаться на Генри. Он улыбнулся и, наклонившись, коснулся губами ее лба. И уже взявшись за ручку двери, позвал:
— Генри?
— Да?
— Давай все же остановимся на четырех неделях.
Глава 19
На следующий день Данфорд направил в Лондон посыльного разместить объявление в «Таймс». Решение Данфорда сразу же объявить о помолвке казалось Генри еще одним доказательством его любви.
На следующее утро к завтраку приехали Белл и Джон. Известие о помолвке Данфорда и Генри очень обрадовало Белл, но нисколько не удивило. Она знала о его намерении сделать предложение своей подопечной, а всякий, кто хоть раз видел, как Генри смотрит на Данфорда, ни на секунду не усомнился бы в ее положительном ответе.
После обеда, как и полагается, женщины ушли в гостиную, им было о чем поговорить.
— Уверена, что Данфорд сумел преподнести свое предложение очень романтично, — сказала Белл, отпивая чай.
На щеках Генри вспыхнул румянец, к огромному удовольствию обеих дам.
— О да!.. Достаточно романтично.
— Только одного не могу понять, — вступила в разговор Эмма. — Когда же он сделал тебе предложение? Вчера до ужина этого не могло случиться — тебе просто не удалось бы утаить от меня такую новость.
Генри поперхнулась.
— После ужина мы с тобой пошли в гостиную, а затем все отправились спать. — Эмма сощурила глаза. — Верно?
Генри снова закашлялась.
— Я, пожалуй, выпью еще чаю.
Эмма понимающе улыбнулась и налила в ее чашку чай.
— Попей, Генри.
Медленно отпивая глоток за глотком, Генри переводила свой взгляд с одной женщины на другую.
— Теперь все в порядке с горлом? — любезно поинтересовалась Белл.
— Пожалуй, я выпью еще. — Генри протянула чашку хозяйке. — И побольше молока.
Эмма с готовностью выполнила ее просьбу. Генри сделала глоток и, увидев, что две пары глаз с дьявольским упорством взирают на нее, допила все до конца.
— У тебя здесь нет бренди?
— Ну довольно, рассказывай, Генри, — скомандовала Эмма.
— Я… м-м-м… А вам не кажется, что это нечто очень личное? И я в общем-то не припоминаю, чтобы кто-то из вас рассказывал мне, как ваши мужья делали вам предложения.
К удивлению Генри, Эмма покраснела.
— Что ж, хорошо, — произнесла герцогиня. — Я не задам тебе больше ни одного вопроса. Но должна сказать тебе… — Она замолчала, пытаясь подобрать слова.
— Что? — спросила Генри, наслаждаясь смущением Эммы. В конце концов герцогиня успела вдоволь насладиться ее собственным замешательством пару минут назад.
— Я отлично понимаю, — медленно начала она, — почему Данфорд напросился к нам в гости. Он надеялся побыть с тобой наедине. Ведь это так естественно для влюбленного.
Послышался негромкий смех Белл. Эмма с осуждением посмотрела на свою кузину, прежде чем снова повернуться к Генри.
— Ведь он любит тебя? То есть, разумеется, он любит тебя, но он сказал тебе об этом? Знаешь, ведь мужчины бывают такими эгоистами.
Щеки Генри слегка порозовели, и она кивнула.
