Глава 5
Вы, конечно, побывали прошедшим вечером на балу у леди Данбери? Стыдитесь, если нет! Ибо тогда вы не стали свидетелем очередной сенсации… Какой? Вашему автору, да и всем присутствующим сделалось совершенно ясно в тот вечер, что мисс Дафна Бриджертон привлекла значительное внимание и, не побоюсь этого слова, интерес новоиспеченного герцога Гастингса, только что вернувшегося из дальних странствий.
Можно себе представить, какое чувство облегчения испытала ее мать, леди Бриджертон! И как печально было бы, если бы Дафна осталась невостребованной до начала следующего сезона! А у леди Б., не забудьте, на очереди еще три дочери. Ужас!
«Светская хроника леди Уислдаун», 30 апреля 1813 года
Отказать ему Дафна не могла.
Во-первых, потому, что мать смотрела на нее с «Не-капризничай-я-твоя-мать-и-делаю-все-для-твоего-счастья» выражением на лице.
Во-вторых, отказ мог вызвать у братьев новую волну разговоров и подозрений по поводу их тайного знакомства с Саймоном. И не только у братьев.
И наконец, ей самой куда больше хотелось танцевать с ним, чем пускаться в беседу с миссис Фезерингтон и ее дочерьми.
Разумеется, этот нахальный, самовлюбленный тип даже не предоставил ей возможности, как положено в приличном обществе, ответить на приглашение какими-нибудь вежливыми словами вроде: «С удовольствием», «Буду чрезвычайно рада» или, наконец, простым «Да», а вместо всего этого сразу повел на середину залы. Но что с него взять?
Оркестр в это время как раз производил те ужасные звуки, которые носят название «настройка», так что им пришлось немного подождать, прежде чем заиграла настоящая музыка.
— Благодарю, что не отказались, — сказал Саймон не то вполне серьезно, не то с иронией — она не могла разобрать.
— Как будто у меня был выбор, — ответила она с усмешкой.
— У вас есть выбор сейчас.
— Позволите им воспользоваться? И что тогда?
— Тогда я повторю приглашение, — сказал он, и вид у него был при этом совершенно мальчишеский.
В какие детские игры мы играем, подумалось ей. Но игра была не лишена приятности.
— А что, — спросил он, — молодые девушки, как и прежде, должны получать сейчас разрешение от своих матерей на танец?
— Сколько лет вас здесь не было? — вместо ответа поинтересовалась она.
— Около шести. Так должны или нет?
— Думаю, у нас ничего не изменится и за шесть веков, — с легким вздохом ответила Дафна.
— Вы получили это разрешение?
— Да.
— Тогда вперед!
Он подхватил ее, и они вступили в круг танцующих. Только когда они оказались в другой стороне залы, Дафна сказала:
— Хотелось бы знать, что именно вы поведали моим братьям о нашей первой встрече?
Он молча улыбался.
— Чему вы улыбаетесь, черт возьми?
— Просто удивляюсь вашей выдержке.
— Не понимаю, о чем…
Он приблизил губы к ее уху, как бы сообщая секрет.
— Вы не из самых терпеливых молодых леди, насколько я успел заметить, — сказал он. — Но почему-то только сейчас, в другом конце залы, поинтересовались моей беседой с вашими церберами.
Она покраснела. Не оттого, что он назвал церберами ее братьев, а совсем подругой причине — он оказался хорошим танцором, и ей действительно не хотелось думать ни о чем другом, а просто наслаждаться плавными движениями и чувствовать его руки на своей талии.
— Однако поскольку вы спросили, — услышала она вновь, — сообщаю, что им известно всего лишь то, что мы случайно столкнулись в холле и, заподозрив, что вы из семейства Бриджертон, я взял на себя смелость представиться вам.
— Они поверили?
— Почему бы и нет? Разве я рассказывал небылицы?
— По-моему, нам вообще нечего скрывать, — смело заявила она.
— Разумеется, мисс Бриджертон.
— Если кто-то и должен стыдиться, так это негодник Найджел.
— Вполне согласен с вами.
— Как вы думаете, сэр, он до сих пор валяется там?
— Не хочу об этом думать…
Они сделали еще несколько кругов, не выходя к центру залы, стараясь не смотреть друг на друга, ничего не говоря. За них говорили сейчас соединенные руки и движения тел.
Первой нарушила молчание Дафна:
— Вы давно не бывали на лондонских балах и сразу натолкнулись на малоприятную сцену.
— В этой сцене один из персонажей был вполне приятен, другой — не слишком.
Она с улыбкой приняла комплимент и через короткое время заговорила вновь, считая, видимо, нужным, как ее учила мать, поддерживать светский разговор во время танца:
— Не считая этого происшествия, вы довольны сегодняшним вечером?
Он так выразительно затряс головой, что она не удержалась от смеха.
— Настолько противно?
— Еще больше.
— Но почему? Вас никто ни к чему не принуждает. Побыть бы вам хотя бы минуту на моем месте!
Он в ужасе прикрыл глаза.
— Не говорите так, это ужасно! Я бы не вынес.
— Если можно эти слова считать выражением сочувствия, то благодарю вас, сэр.
Ее смех, так ему показалось, прозвучал очень красиво на фоне продолжающейся музыки, и он хотел бы попросить, чтобы она не переставала так смеяться.
— Все-таки мы довольно грустная пара, не правда ли? — спросила она после новой паузы. — Не поговорить ли о чем-то совсем другом?
Он не ответил.
Еще несколько туров вальса, и тогда он откровенно сказал:
— Мне ничего не приходит в голову.
Это опять вызвало ее смех, который снова чудесным образом соединился с музыкой и снова подействовал на него завораживающе.
— Тогда сдаюсь, — сказала Дафна. — Но что вас так угнетает здесь?
— Что или кто?
— Кто? — повторила она. — Это становится интересным. Вы можете объяснить, кто эти «кто»?
— О, все, с кем я сегодня столкнулся. Для их описания не хватает слов.
— Вы имеете в виду — приличных слов?
— Пожалуй.
Она поджала губы.
— Это звучит довольно грубо, сэр. Вы не находите? Значит, мне просто показалось, что вы не без удовольствия разговаривали с моими братьями?
Его рука чуть сильнее сжала ее талию. Еще несколько танцевальных па, и он ответил:
— Прошу прощения, мисс. Ваша семья исключается из группы «кто».
— Какое облегчение для всех нас, ваша светлость. Приношу вам благодарность от лица всей семьи.
