А лучше вообще спрятаться там решительно от всех и уснуть… и спать, не просыпаясь, несколько суток!
Глава 13
А вы знаете, герцог Гастингс и мисс Бриджертон намерены сочетаться браком!
В связи с чем, дорогой читатель, ваш автор пользуется случаем, чтобы напомнить: именно такой исход он имел смелость предрекать несколько раньше на этих самых страницах. Ко всему ваш автор желал бы добавить, что сразу после опубликования его прогнозов в нашей «Хронике» в мужских клубах Лондона начали заключаться пари, число которых росло с каждым часом.
И хотя вашему автору как лицу женского пола заказан сход в Уайте и прочие клубы для джентльменов, у него (у автора) имеются достоверные сведения, что общий счет этих пари был 2:1 в пользу тех, кто верил, что брак между герцогом Гастингсом и мисс Бриджертон состоится.
«Светская хроника леди Уислдаун», 21 мая 1813 года
Остаток недели пролетел почти незаметно для Дафны. Саймона она не видела несколько дней, даже подумала было, что он уехал из города, но Энтони сообщил ей, что побывал в доме герцога, чтобы уточнить кое-какие подробности брачного контракта.
К большому удивлению Энтони, Саймон наотрез отказался принять приданое. Ни одного пенса! В конце концов они пришли к соглашению, что деньги, оставленные отцом как приданое Дафны, будут положены на отдельный счет, попечителем коего станет Энтони, а его сестра получит право хранить их или тратить по своему усмотрению.
— Можешь сберечь их для своих детей, — сказал ей Энтони.
Дафна в ответ улыбнулась, хотя ей хотелось плакать.
Несколько позднее, когда оставалось два дня до свадьбы, Саймон нанес визит в дом Бриджертонов.
Они встретились с Дафной в гостиной. Она сидела, выпрямившись, на софе, покрытой камчатной тканью, сцепленные руки лежали на коленях. Образец, как она сама считала, благовоспитанной и сдержанной английской леди.
А внутри у леди были сплошные нервы, и они разгулялись вовсю.
Никогда раньше ей не стоило такого напряжения быть с Саймоном наедине. Даже когда она замечала в его глазах признаки страсти и сама, видимо, отвечала тем же, ее не оставляло ощущение надежности, она чувствовала себя покойно.
Сейчас было — или ей так казалось — по-другому. Она хотела надеяться, что ненадолго, что вскоре вернется ощущение того, что рядом с ней верный, надежный друг. Если, упаси Бог, с ним и в нем не произойдут какие-то изменения.
— Добрый день, Дафна.
Он стоял в дверях, заполнив весь проем своей красивой высокой фигурой. И сам он все так же красив. Если постараться не замечать кое-какие почти исчезнувшие следы под глазами и на подбородке.
Но лучше это, чем пуля в сердце!
— О, Саймон, — отвечала она с подчеркнутой любезностью, как того требовал этикет, — как приятно вас видеть. Что привело вас к нам в дом?
Он с насмешливым удивлением взглянул на нее, подошел ближе.
— Как? — спросил он. — Быть может, мы не помолвлены? Я что-то напутал? Она покраснела.
— Да, конечно, — произнесла она уже совсем другим тоном. — Я говорю не совсем то. Он уселся в кресло напротив нее.
— Если не ошибаюсь, — сказал он с легкой улыбкой, — мужчинам положено наносить визит тем, с кем они обручены. Разве леди Уислдаун ничего не сообщала вам об этом старом правиле в своих хрониках?
— Я не очень увлекаюсь чтением ее произведений, — ответила Дафна, постепенно обретая их прежний стиль общения. — Но мама, кажется, что-то говорила по этому поводу.
Они обменялись улыбками, и она с облегчением подумала, что все уже налаживается, уже недолго трепетать ее душе, но последовавшее молчание вернуло ее на прежние позиции.
— Вам уже не больно? — спросила она наконец. — Синяков почти не видно.
— В самом деле? — Саймон повернулся в сторону большого зеркала в позолоченной раме. — Да, они изменили цвет на более привлекательный. Зеленый.
— Скорее, фиолетовый.
— Вы так думаете?
Не поднимаясь с кресла, он слегка наклонился к зеркалу.
— Впрочем, вам виднее, — согласился он. — Хотя ваше утверждение весьма спорно.
— Так болят или нет ваши синяки? — повторила она.
— Только когда о них кто-нибудь напоминает. Или пристально всматривается в них.
— Попытаюсь не делать ни того, ни другого, хотя это нелегко.
— И третьего, надеюсь, тоже? — спросил он.
— Чего «третьего», ваша светлость?
— Не наносить мне сокрушающего удара. Самого сильного из всех, которые я получал когда-либо в область глаза.
Она не удержалась от смеха, и снова ей сделалось легче.
— По правде говоря, — опять заговорил Саймон, — я заявился к вам не совсем случайно. — Он протянул ей небольшую, обтянутую бархатом коробочку. — Это для вас.
У нее прервалось дыхание.
— Для меня? — переспросила она, открывая коробочку. — Но почему?
Снова благодушное удивление мелькнуло в его взгляде.
— Потому что, — ответил он, — согласно древним традициям, тем, кто вступает в брак, необходимы обручальные кольца.
— Ох, какие глупости я говорю сегодня. Я не сразу поняла…
— Что этот предмет называется кольцом? Чем же оно вам показалось?
— Я не подумала, — растерянно объяснила она, — что вы… должны… вам полагается…
Она замолчала. Ей не понравились оба эти слова: «должны» и «полагается», а третьего подобрать не могла. Но, как бы то ни было, Саймон подумал об этом и преподнес кольцо. Сделал подарок. Чему она была несказанно рада. Так рада, что чуть не забыла поблагодарить.
— Спасибо, — все-таки сказала она. — Это, наверное, фамильное кольцо?
— Нет!
Слово прозвучало так резко, что она вздрогнула.
— О, извините.
Наступила еще одна неловкая пауза.
— Я подумал, — сказал он потом, — что вам больше понравится иметь свое собственное. Все кольца и другие драгоценности Гастингсов принадлежали кому-то. Это кольцо я выбрал специально для вас.
Дафна уже успела простить ему резкость и чувствовала, что еще немного, и она растает от благодарности.
— Я вам так признательна, — произнесла она.
— Не хотите получше разглядеть его? — спросил он не очень любезно. — И для этого хотя бы вынуть из коробки?
— Конечно, — торопливо сказала она. — Как глупо с моей стороны.
Подобной красоты она, пожалуй, не видела! Так по крайней мере ей казалось.
Спрятавшись в уютном гнезде, на нее смотрело золотое изделие с большим изумрудом и двумя бриллиантами по бокам от него. Словом, прекрасное кольцо — красивое, дорогое, но не чересчур кричащее о своей дороговизне и не безвкусное.
