В этих обстоятельствах Дафна посчитала необходимым взять инициативу на себя и начать разговор, столь трудный для матери.
— Ты, наверное, хочешь поговорить со мной о свадьбе? Вайолет молча согласилась с этим предположением.
— Видимо, о первой брачной ночи? — уточнила Дафна. Мать покачала головой, но это было не отрицание, этим она давала понять, как трудно начать разговор.
— Просто не знаю, как об этом говорить, — призналась наконец она. — Такая деликатная тема.
Будучи не в состоянии помочь, Дафна молчала. Ведь не может быть, чтобы мать не нашла подходящих слов. С ее-то опытом. Еще бы, восемь детей!
И мать заговорила:
— Видишь ли, дорогая, есть вещи, которые тебе следует знать… заранее… Я имею в виду то, что должно произойти завтра ночью… у тебя с твоим мужем… Понимаешь меня?
— Пока нет, мама, — отвечала Дафна, опуская глаза. — Но я слушаю. Говори, не прерывайся.
Леди Бриджертон, казалось, была несколько шокирована нескрываемым интересом, проявленным дочерью, и с явной натугой продолжала:
— Видишь ли, все мужчины… я хочу сказать, твой муж… то есть Саймон… ведь он станет завтра…
— Да, мама, — с явным нетерпением подтвердила Дафна, — он, надеюсь, будет моим мужем. Если состоится свадьба.
Вайолет с неодобрением воззрилась на дочь. Что это? Неужели она осмеливается отпускать шуточки в такие минуты… Иронизировать в то время, когда родная мать собирается посвятить ее в таинство брака, в святая святых отношений между мужчиной и женщиной.
С легким стоном, стиснув зубы и глядя на дочь невинными голубыми глазами, Вайолет призналась:
— Мне трудно сказать то, что я должна. Ведь ты первая из моих дочерей, кто выходит замуж. О подобных вещах я еще не говорила ни с кем.
— О каких вещах, мама?
Издав еще более громкий стон, Вайолет выпрямилась и с решимостью человека, бросающегося в ледяную воду, сказала:
— В первую ночь после свадьбы твой муж будет ожидать от тебя исполнения твоего супружеского долга.
Она осмелилась наконец взглянуть на дочь. На лице у той было написано полное согласие со сказанным и ожидание новых слов. Может быть, самых главных.
— Ваш брак должен быть освящен… э-э… ритуалом. Эти слова не вызвали смятения у Дафны.
— Конечно, мама, — согласилась она, потому что знала об этом.
— Он придет к тебе в постель!
Дафна наклонила голову. И про это она уже слышала. А также читала.
— Он будет… твой муж… — продолжала леди Бриджер-тон, — предпринимать некоторые действия… как бы это сказать… интимного характера. Понимаешь?.. Ах, нет, ты не понимаешь…
Дафна чуть приоткрыла рот, дыхание участилось. Ей сделалось интересно: что же поведает наконец мать? Какие это действия?
— Я пришла сказать, — услышала Дафна, — что твои супружеские обязанности не должны показаться тебе чересчур неприятными.
Наверное, они и не могут такими быть, подумала Дафна, иначе зачем все люди во все века стремятся… желают этого… Она почувствовала, что к щекам прилила кровь, и уже готова была задать вопрос, когда мать продолжила:
— Я говорю так, потому что знаю: некоторым женщинам бывают не по душе эти… э-э… интимные вещи.
Дафна не без удивления обратила внимание на то, что мать покраснела, наверное, сильнее, чем она сама, но еще больше поразило ее то, что она сейчас услышала.
— Неужели? — спросила она. — Тогда отчего же все… многие девушки и женщины так ищут знакомства с мужчинами? Зачем наши служанки… уединяются с лакеями?
— Ты видела? — строго спросила мать. — Кто именно? Я не позволю, в моем доме…
— Пожалуйста, не отвлекайся оттого, о чем начала говорить, мама. Я ожидала этого разговора всю последнюю неделю.
Леди Бриджертон легко сменила роль разгневанной хозяйки на роль заботливой матери. Тем более что последняя больше соответствовала ее натуре.
— Ты в самом деле ждала, Дафна?
— Разумеется, мама.
— Как я рада это слышать. Так о чем мы говорили?
— Ты сказала, что некоторым женщинам не нравятся… неприятны их супружеские обязанности.
— Я именно так утверждала? Хм-м… Что ж… Видишь ли…
Дафна заметила, что носовому платку в руках матери грозит быть разорванным в клочья. Когда руки немного успокоились, она продолжала:
— Собственно, все, что я собиралась тебе сказать… В общем, я хочу, чтобы ты знала: эти обязанности вовсе не неприятны, даже наоборот… И если двое любят по-настоящему друг друга… а я уверена, что герцог…
— Я его тоже люблю, мама, — помогла ей Дафна.
— Конечно, конечно, дорогая. — Дочери показалось, что мать заговорила с большей легкостью. — Если это так, тогда то, о чем мы говорим, не может быть неприятным, поверь мне. А значит, нет причин волноваться и нервничать. Кроме того, уверена, герцог будет осторожен.
— Осторожен? Но разве…
Дафна вспомнила его бурные объятия в саду у леди Троубридж и не менее неистовые поцелуи. Разве при этом нужна осторожность? Зачем?
Леди Бриджертон поднялась с постели Дафны, давая понять, что ее миссия окончена: она сказала о самом главном.
— Спи спокойно, дочь моя.
— Но, мама… Тебе больше нечего сказать?
— Ты хочешь узнать… услышать что-то еще? — неодобрительно спросила мать, направляясь к двери.
— Да, — решительно ответила Дафна. И стремительно бросилась к выходу, преградив матери путь. — Ты не можешь на этом закончить разговор, мама!
Леди Бриджертон кинула беспомощный взгляд в сторону темного окна, и Дафна подумала, что, будь комната на первом этаже, мать спаслась бы сейчас через него бегством. Но спасения не было.
— Дафна, — выговорила леди Бриджертон через силу. — Пропусти меня.
Та не двинулась с места.
— Мама, — сказала она, — я не услышала от тебя, что должна делать я?
— Твой муж знает.
— Но я не хочу выглядеть полной дурой, мама!
Леди Бриджертон застонала еще громче, чем до этого.
— Ты не будешь выглядеть дурой! Поверь мне… Мужчины сами…
Она умолкла, однако Дафна осталась не удовлетворена ответом.
— Что сами, мама? Что? — допытывалась она. — Ответь, пожалуйста!
Не только лицо, но шея и уши леди Бриджертон сделались пунцовыми.
— Они сами… — промямлила она, — умеют получать удовольствие. Уверена, — в ее голосе зазвучала гордость, — он не будет разочарован… Не посмеет…
— Но…
— Хватит с меня твоих «но», Дафна Бриджертон! — твердо произнесла мать. — Я сказала гораздо
