– Только тихо, - прошептал он, - Мы сейчас встанем, очень медленно. Затем мы пойдем медленно отсюда прочь.
– Энтони, - сказала она, смотря на него испуганно и настороженно, - Что с вами такое?
Он потянул ее за руку, заставляя встать, но она сопротивлялась.
– Это просто пчела, - сказал она сердитым голосом. - Прекратите так странно вести себя. Ради бога, пчела не может меня убить.
Ее слова тяжело повисли в воздухе. Тогда, наконец, Энтони почувствовал, что его горло расслабилось, и он может говорить:
– Может, - произнес он низким и хриплым голосом.
Кэйт застыла, не потому что она решила подчиниться его приказаниям, а лишь потому, что его странное поведение и что-то демоническое в его глазах напугало ее до чертиков.
– Энтони, - позвала она его, как она надеялась властно и авторитетно, - Сейчас же отпустите мое запястье.
Она потянула руку, но он и не собирался отпускать ее, а пчела все гудела и летала вокруг нее.
– Энтони, - воскликнула она, - Перестаньте, -
Остальная часть ее предложения была потеряна, поскольку, она так или иначе сумела вырвать руку из его тисков. Из-за внезапно возникшей свободы, она потеряла равновесие, и, махнув рукой, она ударила пчелу внутренней частью локтя, посылая ее, сердито гудя и жужжа, прямо в полосу чистой кожи над лифом ее дневного платья.
– О, ради любви к, - Оой! - Кэйт взвыла, почти как пчела, которая, несомненно, приведенная в бешенство, погрузила свое жало в кожу Кэйт.
– Ох, проклятье, - выругалась она, сразу забыв о надлежащих манерах.
Это было просто укус пчелы, ее раньше неоднократно жалили пчелы, но проклятый ад, как же это болело и чесалось.
– Вот же, беспокойство, - проворчала она, наклоняя голову и увидев небольшое красное пятнышко, справа на краю лифа ее платья. - Теперь мне придется пойти в дом поставить припарку, и придется снимать платье.
С презрительным сопением, она скинула мертвую пчелу со своей юбки, бормоча:
– По крайней мере, она мертва и не будет больше досаждать. Это наверно единственная справедливая вещь в…
В этот момент она подняла голову и увидела лицо Энтони.
Оно было полностью белым. Не бледным, не бескровным, а белым, как лист бумаги.
– О, Господи, - прошептал он отчаянно, и странная вещь была в том, что его губы почти не двигались. - О, Господи.
– Энтони? - спросила она, наклоняясь вперед, и на мгновение, забыв об укусе пчелы. - Энтони, в чем дело?
Неожиданно, в каком-то трансе, он быстро шагнул вперед, одной рукой грубо схватив ее за плечо, а другой, спуская лиф платья, открывая рану и приоткрывая ее грудь.
– Милорд! - завопила Кэйт. - Остановитесь.
Он ничего не сказал, только дыхание у него было прерывистое и быстрое, он еще потянул лиф платья вниз, не так низко, чтобы полностью обнажить грудь, но достаточно, чем позволяет благопристойность.
– Энтони! - позвала она его, надеясь, что использование его имени поможет ей привлечь его внимание.
Сейчас она не знала этого человека; он не был тем, кто сидел с ней двумя минутами ранее на скамейке. Он был сумасшедшим, наводил на нее ужас и совсем не слушал ее.
– Ты, наконец, замолчишь или нет, - сердито прошипел он, на секунду поднимая свой взгляд на ее лицо.
Его глаза были полностью сосредоточены на красном набухающем кружочке на ее груди, и его пальцы с дрожью вытащили жало из ее кожи.
– Энтони, все хорошо! - продолжала она настаивать. - Вы должны -
Она задохнулась. Он слегка перемести одну руку, поскольку другой в этот момент рывком доставал из кармана носовой платок. И из-за этого довольно неделикатно обхватил ее полную грудь.
– Энтони, что вы делаете?! - она схватила его за руку, пытаясь убрать его руку с ее груди, но сил ей не хватило.
Он вцепился в нее еще сильнее, его рука стиснула ее грудь.
– Не дергайся! - пролаял он.
Затем, положив носовой платок на ее грудь, он стал надавливать вокруг покрасневшего места коже.
– Что вы делаете?! - спросила она его снова, все еще стараясь вырваться.
– Выдавливаю яд, - он даже не поднял головы.
– Разве там есть яд?
– Должен быть, - пробормотал он, - Должен быть. Что-то убивает тебя.
Ее рот открылся от удивления.
– Что-то убивает меня? Вы в своем уме? Ничто не убивает меня. Это просто жало пчелы.
Он проигнорировал ее, полностью сосредоточившись на хитрых манипуляциях с ее ранкой.
– Энтони, - произнесла она его имя, медленно и спокойно, стараясь достучаться до него. - Я высоко ценю вашу заботу и беспокойство обо мне, но меня до этого жалили пчелы, наверно, с полдюжины раз, и я… -
– Его тоже прежде жалили пчелы, - прервал он ее.
Что- то в его голосе заставило ее тело задрожать.
– Кого? - тихо прошептала она.
Она нажал сильнее на ранку, вытирая платком, жидкость, выдавливаемую из нее.
– Моего отца, - категорически заявил он, - И это убило его.
Она не могла поверить.
– Пчела? Пчела убила его?
– Да, пчела, - отрезал он, - Разве ты не слушаешь?
– Энтони, маленькая пчела не может убить человека.
Он прекратил надавливать на ее грудь, чтобы посмотреть ей лицо. Его глаза были жесткие и сердитые.
– Я ручаюсь, что может, - проговорил он сквозь зубы.
Кэйт никак не могла поверить в его слова, но она так же не думала, что он лжет. И она поняла, что он нуждался в том, чтобы удалить жало пчелы гораздо сильнее, чем она хотела убежать от его внимания.
– Это все еще распухает, - проговорил он, нажимая сильнее, - Я не думаю, что выдавил весь яд.
– Я уверена, со мной будет все в порядке, - мягко сказала она, ее ярость в ответ на его действия постепенно превратилась почти в материнское беспокойство о нем.
Он задумчиво морщил брови, и его движения все еще были полны дьявольской энергии. Он в начале схватил ее за руку и оцепенел, поняла она из-за того, что она могла упасть мертвой здесь в саду на скамейке, поверженная маленькой пчелой.
Это казалось невероятным, но было, тем не менее, правдой.
Он потряс головой.
– Этого не достаточно, - сказал он хрипло, - Я должен убрать весь яд.
– Энтони, но я - Что ты делаешь?!
Он отвел ее подбородок назад, и наклонил к ней голову, как будто намереваясь ее поцеловать.
– Я собираюсь полностью высосать яд из ранки, - проговорил он мрачно, - Только не шевелись.
