– Что? Аааааах!
Одним единственным рывком, он вытащил ее наружу, и оба они приземлились на землю, тяжело дыша. Но если Энтони усиленно дышал из-за напряжения, то Кэйт от сильной боли.
– О Боже! - почти завопила Эдвина, - Посмотрите на ее ногу!
Энтони поглядел на Кэйт, и почувствовал, как желудок судорожно опустился.
Одна из ее ног была изогнута и искривлена так, что становилось очевидным, что она сломана. Энтони судорожно сглотнул, стараясь не выглядеть чересчур взволнованным. Он много слышал о людях, которые потерял ноги или руки из-за инфекции и плохого медицинского обслуживания.
– Что с моей ногой? - спросила Кэйт, - Она повреждена, но… О, Боже!
– Лучше не смотри, - сказал Энтони, пробуя повернуть ее лицо в другом направлении.
Ее дыхание, частое до этого из-за попытки справиться с болью, стало паническим и беспорядочным.
– О, мой Бог! - она задыхалась, - Она сломана. Я не могла представить себе, что она сломана, пока не увидела.
– Не смотри, - приказал Энтони.
– О, Боже. О, Боже.
– Кэйт, - наклонилась над ней Эдвина, обеспокоенная ее голосом, - С тобой все в порядке?
– Посмотри на мою ногу! - почти завопила Кэйт, - Она выглядит в порядке?
– Я говорила о твоем лице. Оно зеленое.
Но Кэйт ничего не ответила. Она часто задышала. И затем, перед Энтони, Эдвиной, мистером Бэгвелом, и Ньютоном, которые глядели нее во все глаза, она провалилась в глубокий обморок.
* * *
Тремя часами позже, Кэйт была устроена в своей кровати, ей, конечно, не было удобно, но, по крайней мере, не было так больно, благодаря настойке опия, которую буквально влил в ее горло Энтони, через минуту после того, как они оказались дома. Ее нога была надежно закреплена тремя хирургами, которых вызвал Энтони (не потому что они все сказали, что необходимо больше одного человека, чтобы установить кость, а потому что Энтони скрестил руки и неумолимо смотрел на них в упор до тех пор, пока они не замолчали). Врачи оставили несколько предписаний, клятвенно заверяя, что они ускорять срастание кости.
Энтони трясся над ней, как курица-наседка, пристально наблюдая за каждым движением врачей, пока один из них, набравшись смелости, спросил его, когда он получил лицензию от Королевского медицинского колледжа.
Энтони не удивился. После многих увещеваний, когда, наконец, нога Кэйт была надежно установлена, перевязана и наложена шина, ей сказали, что полное выздоровление, она может ожидать лишь через месяц заключения в постели.
– Ожидать через месяц? - простонала она Энтони, как только ушел последний из хирургов. - Как я смогу так долго ждать?
– Ты могла бы занять себя чтением, - предложил он.
Она нетерпеливо выдохнула через нос; ей было трудно дышать сквозь сжатые зубы.
– Я не уверена, что смогу читать, лежа на спине.
Он с трудом сдержал смех.
– Возможно, ты могла бы взяться за рукоделие, - предложил он.
Она пристально посмотрела на него, как будто перспектива заняться рукоделием заставила ее почувствовать себя лучше.
Он осторожно присел на край кровати, и погладил ее по руке.
– Я составлю тебе компанию, - сказал он с ободряющей улыбкой, - Я уже решил, что сокращу время, которое я провожу в клубе.
Кэйт устало вздохнула. Она устала, ее нервы были расшатаны болью, и она с трудом посмотрела на мужа. Она повернула руку так, чтобы пальцы их рук переплелись.
– Я люблю тебя, ты знаешь, - мягко сказала она.
Он сжал ее руку и кивнул, теплота его глаз ответила на ее высказывание больше, чем могли бы любые сказанные слова.
– Ты сказал мне, что мы не должны влюбляться, - произнесла Кэйт.
– Я был задницей.
Она не спорила; изгиб его губ сказал ей, что он заметил отсутствие ее обычного противоречия.
После небольшой паузы, она заговорила вновь:
– Ты говорил странные вещи в парке.
Рука Энтони осталась в ее руке, но сам он невольно подался немного назад.
– Я не знаю, что ты под этим подразумеваешь, - ответил он.
– Я думаю, все же ты знаешь, - тихо сказала она.
Энтони закрыл глаза, и встал, его пальцы тянулись к ее руке, пока хватка не ослабла, и их руки разошлись. Так много лет он был осторожен и держал свои странные убеждения в себе. Это казалось наилучшим вариантом. Люди либо поверили бы ему и беспокоились о нем, или не поверили бы и подумали, что он сумасшедший. Ни то, ни другое ему не подходило.
Но теперь в один критический момент, он все выболтал своей жене. Он даже точно не помнил, что сказал ей. Но этого было достаточно, чтобы проснулось ее любопытство. А Кэйт была не из тех, кто отступает. Он мог попробовать отговориться от нее, но, в конце концов, она получит всю информацию из него. Не было более упрямой женщины, чем его жена.
Он подошел к окну и прислонился к подоконнику, безучастно глядя в окно, будто он мог видеть городской пейзаж сквозь тяжелые красные шторы.
– Есть кое-что, что ты должна знать обо мне, - прошептал он.
Она не сказала ничего, но он знал, что она внимательно слушает его. Возможно, он услышал, как она изменяет свое положение в кровати, возможно, это было возникшее напряжение в воздухе. Но, так или иначе, он знал, что она его слушает.
Он повернулся к ней. Ему было гораздо проще обращаться к занавескам, но она заслуживает нормального разговора. Она сидела в кровати, ее нога лежала на подушках, а ее широко открытые глаза заполнились смесью любопытства и беспокойства.
– Я не знаю, как объяснить тебе, что это и без того, звучит довольно смешно, - сказал он.
– Иногда самый легкий способ, просто сказать это, - пробормотала она.
Она погладила место на кровати рядом с собой.
– Ты не хочешь сесть рядом со мной?
Он покачал головой. Ее близость, лишь затруднит разговор.
– Что-то случилось со мной, когда мой отец умер, - медленно начал он.
– Ваши отношения были очень близки, не так ли?
Он кивнул.
– Ближе его у меня никого не было, пока я не встретил тебя.
Ее глаза заблестели.
– Что же случилось?
– Это было очень неожиданно, - сказал он.
Его голос был спокоен, будто он пересказывал прочитанные новости в газете, а не самый тревожный случай в его жизни.
– Пчела, я же говорил тебе.
Она кивнула.
– Мог ли кто-нибудь подумать, что пчела способна убить человека? - произнес Энтони, с саркастическим смехом. - Это могло выглядеть достаточно забавно, если бы не так трагически.
