Сурово взглянув на него, Элоиза переключилась на суп - но, не съев и пары ложек, снова подняла глаза.
– Осмелюсь все же высказать свое мнение - дисциплина у ваших детей хромает на обе ноги, сэр.
– Вы полагаете, - прищурился он, - мне это неизвестно?
– Но похоже, вам неизвестно, что добиться успеха можно скорее лаской, чем строгостью. Не кажется ли вам, что Оливеру и Аманде не хватает любви?
– Вы хотите сказать, - глаза Филиппа сузились еще больше, - что я недостаточно их люблю?
– Упаси Бог, у меня нет оснований так думать, сэр. Осмелюсь, однако, заявить: у меня сложилось впечатление, что вы не уделяете им должного внимания.
– Простите, мисс, но ваше впечатление кажется мне превратным.
– Скажу напрямую, сэр. Похоже, вы полагаете, что вполне достаточно свалить всю заботу о детях на жену или гувернантку… Но не кажется ли вам, что детям - не только мальчикам, девочкам тоже! - не помешало бы влияние отца?
В глубине души Филипп и сам так считал, понимая, что он, увы, не идеальный отец, однако он терпеть не мог, когда кто-то другой осмеливался намекнуть ему на это.
– Вы здесь всего лишь один день, мисс! Согласитесь, что этого времени маловато для столь глобальных обобщений.
Элоиза возмущенно фыркнула.
– Для того чтобы сделать их, мне вполне хватило того, что я наблюдала при первой встрече с вашими детьми, сэр. Бедняжки едва ли не на коленях умоляли вас побыть с ними хотя бы полчаса, а вы упорно ссылались на свою занятость.
– Насколько я могу припомнить, ни о чем таком они не просили! - начал Филипп, но тут же осекся, покраснев до корней волос - это была уже явная ложь. Правда же состояла в том, что он действительно почти не видит собственных детей. И пожалуй, больше всего его пугало то, что его гостья успела понять это за столь короткое время.
– Вы ничего не знаете ни о моих детях, - мрачно заявил он, - ни обо мне.
Элоиза молча встала и направилась к дверям.
– Подождите! - в отчаянии окликнул ее Филипп, недоумевая, как же это произошло: еще час назад он уже почти не сомневался, что Элоиза станет его женой, а теперь она собралась возвращаться в Лондон!
В этот момент Филипп уже готов был раскаяться, что когда-то произвел на свет этих двух монстров. Ни от кого он так в жизни не страдал - буквально едва ли не каждый день, - как от этих “невинных” созданий. Вот и сейчас главным камнем преткновения между ним и Элоизой явились они - точнее, его собственная неспособность и нежелание справляться с ролью отца.
– Простите мою резкость, Элоиза, - проговорил Филипп, желая в этот момент лишь одного - чтобы она осталась. - Не уезжайте, прошу вас!
– Извините меня, сэр, но мне совсем не нравится, когда меня считают идиоткой!
– Элоиза, если я хоть что-нибудь понял за то время, что вы были здесь, так это то, что менее всего вас можно назвать идиоткой!
С минуту Элоиза молча смотрела на Филиппа, затем подошла к нему и взяла за руку.
– По крайней мере, Элоиза, - Филипп не хотел показать ей, что он ее умоляет, - хотя бы дождитесь, когда Аманда спустится вниз.
Элоиза вопросительно посмотрела на него.
– Разве вы не хотите увидеть ее реакцию на вашу месть? - спросил он. - Я бы на вашем месте не отказал себе в таком удовольствии!
Элоиза уселась на прежнее место - или, скорее, позволила Филиппу усадить себя. Не прошло и минуты, как в комнату буквально ворвалась Аманда. За нею по пятам неслась взъерошенная нянька.
– Папа! - вскричала девочка, бросившись к отцу на колени и уткнувшись лицом ему в живот.
Филипп неловко обнял ее - ему редко приходилось ласкать детей, и он уже успел забыть то ощущение, которое возникает, когда ребенок прижимается к тебе.
– В чем дело, малышка? - стараясь, чтобы его голос прозвучал нежно, спросил он.
– Это она! - заявила Аманда, указывая пальчиком на Элоизу. Слово “она” было произнесено так, словно речь шла как минимум о самом дьяволе.
– Мисс Бриджертон? - уточнил отец.
– Она подложила мне рыбу в кровать!
– После того, как вы с Оливером высыпали на нее муку, можно считать, что вы с ней квиты.
Рот девочки округлился - не столько от обиды, сколько от удивления:
– Но ты же мой папа!
– Да, ну и что?
– Ты должен быть на моей стороне!
– По-моему, Аманда, я должен быть на твоей стороне, только когда ты права.
– Но она подложила мне рыбу!
– Да, ты пахнешь рыбой. Тебе не мешало бы как следует умыться, а еще лучше - принять ванну.
– Не хочу я ванну! Я хочу, чтобы ты наказал ее!
– Аманда, мисс Бриджертон взрослая, ее нельзя наказать, как ребенка.
Аманда смотрела на отца, словно не могла поверить, что он не на ее стороне. Губы ее дрожали.
– Я хочу, чтобы ты прогнал ее! Немедленно!
Филипп опустил дочь на пол. Несмотря ни на что, он был доволен тем, как разворачиваются события, словно само присутствие Элоизы вселяло в него спокойствие - сейчас ему не хотелось, как обычно в таких случаях, отшлепать Аманду или отослать ее прочь.
– Извини, Аманда, - терпеливо проговорил он, - но мисс Бриджертон моя гостья, а не твоя и останется здесь до тех пор, пока я этого хочу.
Элоиза громко кашлянула.
– Точнее, пока она сама этого хочет, - поправился он. Личико Аманды задумчиво скривилось.
– Разумеется, - сурово добавил отец, - это не означает, что вы с Оливером вольны все это время издеваться над ней, как вам вздумается.
– Но… - начала Аманда.
– Никаких “но”!
– Но, папа…
– Я что, неясно выразился?
– Но она вредная!
– Это почему же? Потому что подложила тебе рыбу? Честно говоря, я жалею, что у меня до сих пор не хватило ума сделать с тобой что-нибудь подобное!
Аманда в ужасе попятилась от отца.
– Возвращайся в свою комнату, Аманда.
– Там пахнет рыбой!
– А кто в этом виноват?
– Я не могу спать в такой кровати!
– Не можешь - спи на полу.
Дрожа всем телом, Аманда пятилась к двери.
– Но… но… - пыталась она что-то сказать.
– Что? - поторопил ее Филипп.
– Но почему она наказала меня, а не Оливера? Это несправедливо - высыпать на нее муку придумал он!
Филипп недоверчиво поднял бровь.
– Вернее, мы с ним вместе придумали.
Филипп усмехнулся:
