– За судьбу Оливера не беспокойся - мисс Бриджертон наверняка придумает что-нибудь и для него!
Это, должно быть, удовлетворило Аманду, ибо она, буркнув себе под нос “Спокойной ночи, папа!”, удалилась, не дожидаясь, пока ее заберет няня.
Весьма довольный собой, Филипп тут же с аппетитом принялся за суп. Он не мог вспомнить, когда в последний раз выходил из конфликта с детьми победителем. Он взглянул на Элоизу.
– Бедный Оливер! - Филипп усмехнулся. - Он теперь наверняка места себе не находит, гадая, что же такое вы приготовили ему!
– Я думаю, он сегодня всю ночь глаз не сомкнет! - Элоиза с трудом сдерживала улыбку.
– Ни на минуту! - усмехнулся ей в тон Филипп, а затем нахмурился: - Умоляю вас, будьте осторожны, Элоиза, - ждите от них новых трюков!
– Оливера я пока оставлю в покое - по крайней мере, сегодня. Я лучше придумаю что-нибудь тогда, когда он будет меньше всего этого ожидать.
– Пожалуй, так действительно будет лучше! - кивнул Филипп.
– А еще лучше было бы держать его в постоянном напряжении! - хмыкнула Элоиза. - Но тогда это будет несправедливо по отношению к Аманде - она начнет считать, будто ей еще повезло, что она так легко отделалась.
– Ненавижу рыбу! - поморщился Филипп.
– Знаю, вы об этом мне писали.
– В самом деле? - удивился тот. - Странно, что-то не припомню…
– Что странно, так это то, почему же тогда у миссис Смит оказалась рыба. Впрочем, может быть, она собиралась приготовить ее для кого-нибудь из слуг.
Воцарилась тишина, но на этот раз не напряженная, а уютная, какая-то домашняя. Время от времени она, правда, прерывалась ничего не значащими репликами, но и это казалось Филиппу очень милым. Что ни говори, эта девушка наверняка стала бы ему неплохой женой!
Пока была жива Марина, Филиппа не покидало ощущение, что он вынужден все время ходить по дому на цыпочках, чтобы, упаси Бог, не нарушить ее покоя. С Мариной Филипп жил в постоянном напряжении, в ожидании ее новых капризов, подлаживаясь под очередной перепад настроения жены. Иногда Филиппу казалось, что Марина немного оживала, и это вселяло в него некоторую надежду, но каждый раз все заканчивалось лишь новым приступом депрессии.
Брак с Элоизой, может быть, и не будет идеальным, но уже сейчас ясно: такое, как с Мариной, с ней вряд ли случится, это просто не вяжется с ее веселым, общительным характером.
Филипп не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь с кем-нибудь обсуждал вопросы воспитания детей, словно дети были исключительно его личной заботой. И, конечно, не с Мариной - та сама доставляла хлопот не меньше детей. После кончины жены Филипп даже почувствовал облегчение, хотя, конечно же, нехорошо радоваться смерти…
С Элоизой все будет по-другому - Филипп был уверен в этом.
Он снова посмотрел на сидевшую напротив него женщину, которая так неожиданно ворвалась в его жизнь. В мерцающем пламени свечей волосы Элоизы казались почти огненного цвета. Девушка почувствовала взгляд Филиппа, и в глазах ее засветились озорные огоньки, словно блики от свечей.
“Да, - снова и снова убеждал себя Филипп, - эта девушка именно то, что ему нужно… Умная, находчивая, решительная…” Вообще-то это не те качества, какие обычно привлекают мужчин в женщинах, но Филиппу сейчас необходим кто-то, кто пришел бы и навел порядок в его поместье. Многие вещи требуют вмешательства - хозяйство, поведение детей… и тот налет грусти, который, казалось, до сих пор, даже через год после смерти Марины, лежит здесь на всем.
Филипп готов был уступить роль главы семьи жене - лишь бы она изменила все это. Тогда, может, и ему не придется больше убегать на целый день в уединение своей оранжереи, чтобы не видеть и не слышать ничего вокруг…
Но готова ли Элоиза Бриджертон взять на себя такую роль? Филиппу очень хотелось надеяться на это.
Глава 5
…уверяю тебя, мама, ты должна наказать и Дафну. Несправедливо, что только меня ты на целую неделю лишила пудинга на ужин. В конце концов, придумала-то все она.
Из записки, оставленной девятилетней Элоизой на туалетном столике своей матери, Вайолет Бриджертон.
“Как странно все изменилось… - думала Элоиза. - И как быстро - всего за один день!”
Сэр Филипп показывал ей свою портретную галерею. Он предложил Элоизе осмотреть дом с явной целью продлить этот вечер, чтобы еще немного побыть вместе. Во всяком случае, Элоизе хотелось верить в это - как и в то, что этот человек сможет стать для нее подходящим мужем.
Элоиза улыбнулась. Слово “подходящий”, возможно, и лишено романтики, от него не веет бурной страстью, но, в конце концов, само знакомство их было довольно необычным. Да, особенно и не до романтики, когда тебе уже под тридцать…
Впрочем, нельзя было сказать, чтобы романтика в этом вечере совсем уж отсутствовала. В приглушенном свете свечей сэр Филипп казался Элоизе более привлекательным, таинственным и даже, пожалуй, немного опасным. Черты лица его, при ярком свете казавшиеся не очень определенными, сейчас от падавших теней стали рельефнее, словно у статуй, которые Элоиза видела в Британском музее. Филипп стоял рядом с ней, поддерживая своей огромной рукой под локоть, и словно занимал собой все пространство вокруг.
Это ощущение казалось Элоизе странным, восхитительным и немного пугающим.
И оно же странным образом вселяло в Элоизу уверенность. Стало быть, все-таки не зря решилась она на этот сумасшедший поступок - убежать из дома в глухую ночь в надежде на счастье с мужчиной, которого никогда не видела. Во всяком случае, Элоиза все еще не могла сказать определенно, был ли ее поступок ошибкой. Ведь иногда случается, что какой-нибудь безумный шаг оказывается в конечном счете более верным, чем холодный расчет.
И уж конечно, Элоизе совсем не хотелось вернуться в Лондон разочарованной, объясняться с родными, оправдываться и выглядеть при этом полной идиоткой.
Элоиза уже успела убедиться, что Филипп, может быть, и не так красноречив, как ей хотелось бы, но, во всяком случае, умеет быть вполне приятным собеседником.
Элоиза по-прежнему не могла бы сказать, что хорошо знает своего нового знакомого. Но то, как Филипп отнесся к ее проделке с рыбой, уже говорило ей о многом. Во-первых, он не так уж сильно связан всеми этими светскими условностями. Будь на месте Филиппа кто-нибудь из представителей лондонского высшего света, он наверняка пришел бы в ужас от поступка Элоизы - не потому, что она посмела издеваться над несчастными детьми, а потому, что в свете подобное поведение считается неприличным. Во-вторых, сэр Филипп, узнав о мести Элоизы, не встал на защиту своего отпрыска - значит, родительский инстинкт все-таки не заглушает в нем чувства справедливости и простирается не настолько, чтобы считать, что его ребенок заведомо прав.
Элоиза, с удовлетворением отметила про себя, что, похоже, она уже начала производить хорошее впечатление на своего возможного жениха. Чем черт не шутит? Да, предложение, или, скорее, если можно так выразиться, предложение предложения сэра Филиппа было довольно дерзким, но ведь нельзя сказать, чтобы они совсем уж не знали друг друга - как-никак все-таки год переписки…
