После таких слов Филипп совсем растерялся.
– Элоиза, - забормотал он, уже не отдавая себе отчета в том, что говорит, - простите меня… но иногда вы, поверьте, действительно бываете невыносимы…
– Ну, спасибо! - Элоиза словно единым махом выдохнула что-то, копившееся внутри ее. - Ни от кого я еще не слышала таких слов!…
– Неужели ни от кого?
– Во всяком случае, не от тех, кто мне близок.
Филипп нервно поерзал в кресле. Почему, черт побери, эти кресла всегда делают такими маленькими - разве крупные мужчины уже перевелись?
– Поздравляю, - усмехнулся он, - вас, должно быть, окружают немыслимо вежливые люди, если никто из них никогда не делал вам замечаний, несмотря на все ваши выходки!
Элоиза вспыхнула, но ничего не сказала. Пауза затягивалась.
– Простите меня, - вдруг прошептала Элоиза. Филипп посмотрел на нее, не веря своим ушам. Она просит у него прощения? За что?
– Что вы сказали? - переспросил он.
– Я сказала “простите меня”, - отчетливо выговорила Элоиза.
– Ничего страшного, - отозвался Филипп. Новая пауза.
– А, собственно, “простите”… за что? - осторожно спросил он.
Элоиза посмотрела на него. В глазах ее явственно читалось сожаление о том, что инцидент еще не исчерпан.
– Нужно ли говорить? - вздохнула она.
– Если мы собираемся стать мужем и женой… - повторил Филипп ее же фразу.
– За то, - сквозь зубы проговорила Элоиза, - что я зла на весь мир и отыгрываюсь на вас. Только умоляю - не спрашивайте, почему я зла. Иначе я встану и уйду, чтобы никогда больше не видеть вас - не потому, что имею что-то против вас, а потому, что дальнейшие объяснения, поверьте, для меня невыносимы.
Филипп решил, что, продолжая спор, он сделает только хуже.
– Я принимаю ваши извинения, Элоиза, - произнес он. Филипп выждал с минуту, прежде чем снова заговорить.
Эта минута показалась ему едва ли не самой длинной в его жизни.
– Не знаю, Элоиза, - начал, наконец, он, - станет ли вам от этого легче, но должен сказать: я собирался сделать вам предложение еще до того, как в моем доме появились ваши братья, - официально, с кольцом и со всем, что там полагается… Согласен, может быть, предложение нужно делать и не так, возможно, я не знаю всех формальностей - сами понимаете, я не каждый день делаю женщинам предложения. Откровенно говоря, моей первой жене я сделал предложение… скажем так, тоже не при совсем обычных обстоятельствах.
Элоиза снова посмотрела на него. Как показалось Филиппу, на этот раз взгляд ее был немного теплее.
– Элоиза, - предпринял он попытку убедить ее, - поверьте мне, я бы предпочел, чтобы решение о нашем браке было принято в других условиях. Но о том, что это все-таки произошло, я ни капли не жалею.
– В самом деле? - В голосе Элоизы звучала надежда.
– Уверяю вас. - Филипп помолчал. - Элоиза, будь моя воля, я бы не стал спешить со свадьбой, но с братьями вашими мне трудно спорить. Впрочем, я могу их понять. Скажу даже больше: они, я считаю, еще проявили снисходительность к вам, позволив выждать неделю или две. Я бы на их месте заставил вас обвенчаться в тот же вечер.
Элоиза огляделась вокруг, словно надеясь увидеть своих братьев. И действительно увидела их - они спускались с пригорка, направляясь к ним. Однако подошли бы они не раньше чем через полминуты, и Элоиза решила, что за это время она успеет задать Филиппу еще, по крайней мере, один вопрос. Но какой именно? Нужно задать тот, который был бы самым главным… Мысли Элоизы лихорадочно заработали, ей казалось, что Филиппу слышно, как в голове у нее бешено вращаются шестеренки.
– Почему вы решили, что мы с вами подходим друг другу? - спросила она.
– Что? - переспросил он. На самом деле Филипп преотлично расслышал ее, но ему хотелось выгадать хотя бы несколько лишних секунд для обдумывания ответа. На такой вопрос так сразу не ответить!
Но вообще-то Филипп отлично знал ответ: “Потому что вы - это вы”.
– Почему вы решили, что мы с вами друг другу подходим? - Тон Элоизы был тверд и категоричен.
Такой же была и сама Элоиза. Филипп знал, что эта девушка не из тех, кто, желая что-нибудь узнать, станет ходить вокруг да около. Элоиза формулировала вопросы четко, кратко, стремясь проникнуть в самую суть дела.
– Видите ли, я… - нерешительно начал он.
– Все ясно, - резко и сердито прервала она его. - Сейчас вы скажете: “Право же, сам не знаю, возможно, интуиция…”
– Нет, я знаю, - попытался возразить он. Какому мужчине понравится, если ему говорят, что он сам не знает, чего хочет от жизни?
– Не знаете, - отрезала она. - Знали бы - сразу же четко сформулировали бы, безо всяких “видите ли”.
– Ну знаете, - взорвался Филипп, - человек все-таки не машина, чтобы всегда так сразу, ясно и четко… Если вы будете придираться к каждому слову…
Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы рядом вдруг не раздался веселый голос Бенедикта:
– А вот и наша парочка! Что, никак уже первая семейная ссора? Ничего, ничего! Милые бранятся - только тешатся!
Филипп был рад, что братья подошли к ним - в этот момент он обрадовался бы и самому дьяволу, если бы тот прервал его ссору с Элоизой.
– Проголодался? - Фамильярно похлопав Филиппа по плечу, Бенедикт опустился в кресло. - Я решил, будет лучше, если мы позавтракаем на свежем воздухе. Правда?
Филипп поднял взгляд. Над ним стоял лакей, еле удерживающий поднос, груженный таким количеством еды, что ее хватило бы на целый полк. Бедняга едва не падал под тяжестью своей ноши.
– Ну, как ты? - обратился Энтони к Элоизе, присаживаясь рядом с ней.
– Нормально, - коротко ответила она.
–
Проголодалась?
–
Нет.
– Как настроение?
– Лучше не бывает! - огрызнулась Элоиза.
– Что это на нее сегодня нашло? - спросил Энтони, то ли обращаясь к Филиппу, то ли просто в пространство. - Обычно она куда разговорчивее!
Филипп промолчал. Если бы Элоиза ударила сейчас Энтони, Филипп только одобрил бы этот поступок.
Лакей с большим трудом поставил поднос на стол, извинившись за свою неловкость.
– Ничего страшного, - успокоил его Энтони. - Для того, чтобы принести столько еды, сколько поглощает за раз один только Колин, не хватило бы и силы самого Геркулеса!
Усевшись, братья тотчас же принялись за еду.
– Я смотрю, голубки, вы уже успели отлично поладить между собой! - пробасил Энтони с набитым ртом, обращаясь к сестре и Филиппу.
– С чего это ты взял? - Элоиза посмотрела на брата с нескрываемой враждебностью.
