Тут Кейт возьми и скажи:
– Придется нам, конечно, всем потрудиться. Надо раззвонить об этом как следует.
Франческа в ужасе замерла.
– Прости, я не поняла - что ты сказала?
– Синее платье, - принялась за объяснения Кейт, - прекрасно сигнализирует о твоих намерениях, но неужели ты и в самом деле полагаешь, что мужчины Лондона настолько наблюдательны, чтобы понять этот сигнал? Конечно, они ничего не заметят. - Она сама ответила на свой вопрос прежде, чем кто-нибудь другой успел сделать это. - Да если я сейчас возьму и выкрашу волосы Софи в черный, думаешь, кто-нибудь это заметит?
– Ну, Бенедикт-то заметит, - сказала Софи, как верная супруга.
– Да, но ведь он твой муж, да к тому же еще и живописец. Он учился обращать внимание на детали. А большинство мужчин… - Кейт не договорила, явно раздраженная тем, какой оборот принял разговор. - Но ты понимаешь, что я имею в виду?
– Конечно, - буркнула Франческа.
– Суть в том, - продолжала Кейт, - что у большинства представителей рода человеческого волос больше, чем мозгов. Если ты хочешь, чтобы люди поняли, что ты снова на ярмарке невест, то следует заявить об этом недвусмысленно. Вернее, нам надо заявить об этом недвусмысленно ради тебя.
Франческе представилась чудовищная картина: все ее родственницы и свойственницы заняты отловом неженатых мужчин, которые, бедняжки, кидаются врассыпную, едва завидя их.
– Что конкретно вы собираетесь предпринять?
– Боже мой, только не надо демонстрировать нам содержимое своего желудка!
– Кейт! - укоризненно воскликнула Софи.
– Ну, ты не станешь отрицать, что вид у нее сейчас был такой, словно ее вот-вот стошнит.
Софи закатила глаза.
– Верно, но не обязательно было комментировать это.
– А мне понравился комментарий, - вставила Элоиза. Франческа пронзила сестру испепеляющим взглядом, так как испытывала непреодолимую потребность излить досаду на кого-нибудь, а с кровными родственниками все проще.
– Ну ладно, отныне мы будем сама тактичность и сдержанность, - пообещала Кейт.
– Уж ты нам поверь, - добавила Элоиза.
– Что ж, во всяком случае, я никак не могу помешать вам, - сказала Франческа.
Она заметила, что даже Софи ничего не возразила на это.
– Ладно, пойду-ка съем еще один эклер.
– По-моему, эклеров больше не осталось, - заметила Софи, поглядывая на нее с симпатией.
У Франчески упало сердце.
– А шоколадное печенье?
– Тоже закончилось.
– Так что осталось?
– Миндальный пирог.
– Это который на вкус как пыльная тряпка?
Он самый, - подтвердила Элоиза. - Это единственное сладкое блюдо, которое мама не попробовала заранее. Я ее предупреждала, конечно, но меня никто никогда не слушает.
Франческа чуть не заплакала. Смешно, конечно, но предвкушение любимых сладостей было единственным, что поддерживало ее в данный момент.
– Ну, веселей, Фрэнни, - сказала Элоиза, которая, задрав подбородок, выглядывала что-то поверх толпы. - Я вижу Майкла.
И верно, это был Майкл. Он стоял в начале зала и выглядел ужасно элегантно и греховно в своем черном бальном фраке. Вокруг него сгрудились женщины, что нисколько не удивило Франческу. Половина этих дам видела в нем жениха либо для себя, либо для дочери.
А вторую половину составляли молодые замужние дамы, которым нужно было от него нечто совсем другое.
– Я и забыла, насколько он хорош собой, - пробормотала Кейт.
Франческа сердито глянула на нее.
– Он очень загорелый, - добавила Софи.
– Он же был в Индии, - сказала Франческа. - Как же было там не загореть!
– Какая ты сегодня раздражительная, - заметила Элоиза. Франческа усилием воли заставила свое лицо превратиться в бесстрастную маску.
– Я просто утомлена бесконечными расспросами о Майкле, вот и все. Не так уж приятно все время говорить только о нем.
– Вы что же, рассорились с ним? - поинтересовалась Софи.
– Нет, конечно же, нет, - откликнулась Франческа, запоздало сообразив, что ее реплики создали ложное впечатление. - Но я весь вечер говорила только о нем. И доведена до такой крайности, что готова рассуждать о погоде.
– Гм…
– Да!
– Само собой.
Франческа даже не заметила, кто именно произнес последнюю фразу, так как они все четверо не сводили глаз с Майкла, окруженного стайкой женщин.
– А он и правда хорош собой, - вздохнула Софи. - Такие дивные черные волосы.
– Софи! Как ты можешь?! - воскликнула Франческа.
– Но он действительно красив, - защищалась Софи. - И потом, ты не возмущалась, когда Кейт говорила то же самое.
– Вы же обе замужем, - пролепетала Франческа.
– Следует ли это понимать так, что обязанность обсуждать его внешность ложится на меня как на старую деву? - осведомилась Элоиза.
Франческа оглянулась на сестру, не желая верить своим ушам.
– Майкл - совершенно неподходящий жених для тебя.
– Это почему? - Вопрос задала Софи, но Франческа заметила, что Элоиза с большим вниманием ожидает ее ответа.
– Потому что он ужасный повеса, - сказала она.
– Интересно, - пробормотала Элоиза. - Когда с неделю назад то же самое сказала Гиацинта, ты была вне себя.
Уж эта Элоиза! Всегда она все помнит!
– Гиацинта сама не понимала, что говорит, - сказала Франческа. - Собственно, она всегда говорит, сама не зная что. Кроме того, речь шла о пунктуальности Майкла, а не о его достоинствах как жениха,
– И что же делает его столь нежелательным женихом? - спросила Элоиза.
Франческа серьезно посмотрела на старшую сестру. Если Элоиза и в самом деле думает, что ей стоит позаигрывать с Майклом, то она просто не в своем уме!
– Так что? - не отступала Элоиза.
– Он не способен оставаться верным одной женщине, - сказала Франческа, - а я очень сомневаюсь, что ты сумеешь смириться с его изменами.
– Нет, - пробормотала Элоиза, - нет. Разве что он захочет смириться с тяжкими телесными повреждениями.
Тут все четыре дамы примолкли и вновь принялись беззастенчиво разглядывать Майкла и окружавших его женщин. Майкл как раз склонился и шептал одной из этих особ что-то на ушко, отчего та заливалась румянцем и хихикала, прикрывая рот ладошкой.
– Какой он, однако, вертопрах, - заметила Кейт.
– Есть в нем что-то эдакое, - согласилась Софи. - Эти бедняжки перед ним совершенно беспомощны.
