– Хочу, – все еще не поднимая головы, ответила Гиацинта.
– Ты проводишь слишком много времени с моим внуком, – пробурчала графиня.
Гиацинта по-прежнему прилежно смотрела в книгу, но знала, что неудержимо краснеет.
Боже милостивый!
Урок номер один: никогда не показывай своей слабости, если имеешь дело с леди Данбери.
Урок номер два: если сомневаешься, обратись к уроку номер один.
– Гиацинта Бриджертон, – произнесла леди Данбери, что свидетельствовало о том, что она что-то задумала. – У тебя порозовели щеки?
– Я не могу видеть своих щек, – с невинным видом ответила Гиацинта.
– Но они порозовели!
– Раз вы так говорите.
– Почему ты покраснела?
– Я не покраснела.
– А я говорю, что покраснела.
– Я не... – Гиацинта остановилась и чуть было не рассмеялась: они пререкаются, как дети. – Просто мне жарко.
– В комнате совсем не жарко, – немедленно отозвалась леди Данбери. – Почему ты покраснела?
Гиацинта сердито на нее посмотрела.
– Вы хотите, чтобы я читала вам эту книгу или нет?
– Нет. Мне гораздо интереснее узнать, почему ты покраснела.
– Я не покраснела! – заорала Гиацинта.
Леди Данбери улыбнулась с выражением, которое у другого человека было бы приятным.
– Вот теперь ты покраснела.
– Это от злости.
– Ты на меня злишься? – Леди Данбери с невинным видом прижала руку к сердцу.
– Я собираюсь продолжать читать, – провозгласила Гиацинта.
– Если хочешь, читай, – вздохнула леди Данбери и добавила: – По-моему, мы оставили мисс Баттеруорт на склоне холма.
Гиацинта обратилась к книге.
– Ну! – потребовала леди Данбери.
– Я должна найти место, где мы остановились. – Она просмотрела страницу, чтобы найти мисс Баттеруорт и холм, на который та в очередной раз карабкалась, но буквы плыли у нее перед глазами. Она могла думать только о Гарете и везде видела только его.
Гарет с его насмешливыми глазами и идеальными губами. Гарет с ямочкой, от которой он явно станет открещиваться, если она скажет ему о ней. Гарет... Что-то она несет какую-то чушь, вроде мисс Баттеруорт. Почему он должен отказываться от ямочки?
Гиацинта перевернула несколько страниц назад. Да, вот это место, в середине шестнадцатой главы.
«Его глаза были насмешливыми, а губы – идеально очерчены. И у него была ямочка, как раз над левым уголком рта, от которой он наверняка будет отказываться, если она наберется смелости указать ему на нее».
– Боже мой! – пробормотала Гиацинта. Она не знала, что у Гарета была ямочка.
– Ты потеряла место? Ты уже перевернула назад по крайней мере три главы.
– Я ищу, ищу. – Она сходит с ума, не иначе. Подумать только – неосознанно цитирует мисс Баттеруорт.
Но ведь... Он поцеловал ее. Он по-настоящему ее поцеловал. Первый поцелуй, когда они были в Бриджертон-Хаусе – был совершенно другим. Их губы – на самом деле и кое-какие другие части тела – соприкоснулись, но все же это был не поцелуй.
Не такой, как этот.
Гиацинта вздохнула.
– Что это ты надулась? – потребовала леди Данбери.
– Так, ничего.
– Вы сегодня явно не в себе, мисс Бриджертон. Гиацинта не хотела это обсуждать, лучше уж читать.
– «Мисс Баттеруорт карабкалась по склону холма, с каждым шагом все глубже впиваясь пальцами в землю», – прочитала она.
– Разве пальцы могут шагать?
– В этой книге – могут. – Гиацинта откашлялась и продолжала: – «Она слышала, что он поднимается вслед за ней. Расстояние между ними все больше сокращалось, и скоро она будет поймана. Но с какой целью? Хорошей или плохой?»
– Я надеюсь, что плохой. Так будет интереснее.
– Полностью с вами согласна. «Как это узнать? Как это узнать?» – Гиацинта оторвалась от книги. – Выделено мною.
– Разрешаю, – согласилась леди Данбери.
– «И тогда она вспомнила совет, который ей дала ее мать перед тем, как заклеванная голубями несчастная леди отдала Богу душу...»
– Такого не может быть!
– Конечно, не может! Но так написано в романе. Клянусь! Так написано на странице сто девяносто три.
– Дай-ка взгляну.
Леди Данбери часто обвиняла Гиацинту в украшательстве, но в первый раз потребовала подтверждения. Гиацинта встала и показала графине книгу, ткнув пальцем в соответствующий абзац.
– Подумать только! Бедную женщину погубили голуби. – Графиню передернуло. – Я бы не хотела так умереть.
– По-моему, вам незачем беспокоиться на этот счет. Леди Данбери потянулась за палкой, но, не обнаружив ее, нахмурилась:
– Читай дальше.
– Где это? А... нашла, «...отдала Богу душу». Простите меня, но без смеха я это читать не могу.
– Читай!
Перед тем как продолжить чтение, Гиацинта как следует откашлялась.
– «Ей было только двенадцать лет, а значит, она была слишком молода для такого разговора, но, возможно, ее мать предвидела свой ранний уход в мир иной».
– Вы меня простите, но как можно предвидеть такое?
– Как ты уже сказала, – сухо ответила леди Данбери, – в романе все возможно.
Гиацинта стала читать дальше:
– «Мать схватила ее за руку и, печально посмотрев на нее, сказала: «Дорогая Присцилла. В этом мире нет ничего более дорогого, чем любовь». – Гиацинта глянула украдкой на леди Данбери, ожидая, что та начнет фыркать от отвращения. Но графиня была явно восхищена, внимательно слушая каждое слово. – «Но на свете много обманщиков, дорогая Присцилла, и есть мужчины, которые попытаются воспользоваться тобою без единения ваших сердец».
– Это правда, – вздохнула графиня.
Гиацинта подняла глаза от книги, и стало очевидно, что леди Данбери не поняла, что говорила вслух. Гиацинта не стала смущать ее и вновь обратилась к книге:
– «Присцилла наклонилась и, погладив бледную щеку матери, спросила: «А что это такое, мама?» «Если ты хочешь узнать, любит ли тебя джентльмен, – ответила мать, – есть только один верный способ».
Леди Данбери подалась вперед.
– «Это в его поцелуе, – прошептала мать, – все в его поцелуе».
Гиацинта непроизвольно потрогала свои губы.
– Вот этого я не ожидала, – заметила леди Данбери. Все в его поцелуе. Неужели это правда?
