Все складывалось как нельзя лучше. На улице почти не было никакого движения, поскольку время близилось к полуночи. Это означало, что у Гиацинты есть четверть часа на то, чтобы переодеться и прокрасться на черную лестницу, чтобы встретить Гарета.
Она не была уверена, что они сегодня найдут бриллианты. Она не удивится, если Изабелла изобрела еще какие-нибудь задачки. Но все же они сделают еще один шаг к своей цели. А уж какое это будет приключение!
Всегда ли у нее была такая тяга к приключениям? – размышляла Гиацинта. Неужели ее всегда привлекали опасности и она только ждала случая, чтобы проявить свой необузданный характер?
Она тихо прошла в свою спальню. Незачем будить слуг.
Теперь ей осталось только...
– Гиацинта. Она вскрикнула.
– Гарет? – Господи, этот человек лежит на ее кровати! Он улыбнулся:
– Я ждал тебя.
Как он вошел? – Гиацинта быстро оглядела комнату.
– Что ты здесь делаешь? – шепотом спросила она.
– Я рано пришел и решил, что подожду тебя.
– Здесь?
– На улице слишком холодно.
Ничего подобного. Было даже не по сезону тепло. Все это заметили.
– Как ты вошел? – Боже, неужели слуги его видели?
– Вскарабкался по стене.
– Что ты сделал? – Она подбежала к окну и глянула вниз. – Как ты?..
Но он встал с кровати и подкрался к ней сзади. Обхватив ее руками, Гарет пробормотал над самым ее ухом:
– Я очень ловкий.
Она нервно рассмеялась:
– Как кот!
– И это тоже. – Помолчав, он сказал: – Я скучал по тебе.
Она хотела сказать, что тоже скучала, но он был слишком близко, и голос ее не слушался.
Он поцеловал ее за ухом, но так нежно, что она даже не была уверена, был ли это поцелуй.
– Хорошо провела время?
– Да. Нет. Я слишком... нервничала.
– Нервничала? Почему?
– Ты забыл про бриллианты? – Боже милостивый, неужели у всех женщин так бьется сердце, когда они стоят рядом с красивым мужчиной?
– Ах да, бриллианты. – Он обнял ее за талию и прижал к себе.
– Разве ты не хочешь...
– О, хочу! Еще как хочу.
– Гарет!
Его руки уже были на ее бедрах, а губы ласкали шею.
«Сколько еще времени она сможет вот так простоять?» – подумала Гиацинта.
Он что-то с ней делал, он заставлял ее чувствовать то, что она никогда не чувствовала.
– Я думаю о тебе каждую ночь, Гиацинта.
– Правда?
– М-м. – Его голос был похож на мурлыканье. – Я лежу в постели и думаю о том, как было бы хорошо, если бы ты была рядом.
Гиацинта почти перестала дышать. Но какая-то частица ее, какой-то укромный, но чувственный уголок в душе заставил ее спросить:
– О чем ты думаешь?
Он усмехнулся, явно довольный ее вопросом.
– Я думаю о том, как буду делать вот это. – Он так крепко прижал ее к себе, что она ощутила его твердую плоть.
Она издала какой-то звук, возможно, назвала его по имени.
– А еще много думаю о том, чтобы сделать это. – Его проворные пальцы расстегнули пуговицу на спине.
Гиацинта сглотнула. А потом еще два раза, когда до нее дошло, что он успел расстегнуть еще три пуговицы, пока она сделала один вдох.
– Но больше всего я думаю о том, чтобы сделать это. Одним движением Гарет поднял ее на руки, так что ее юбка обвилась вокруг ее ног, а верх платья соскользнул вниз, почти обнажив грудь. Девушка вцепилась ему в плечи, ей показалось, что она стала невесомой и парит в воздухе, но тут он опустил ее на постель.
Гарет лег рядом. Опершись на одну руку, другой он стал гладить ее обнаженную грудь.
– Какая прелестная, какая мягкая, – бормотал он.
– Что ты делаешь? – прошептала она. Он медленно улыбнулся, как сытый кот.
– С тобой?
Она кивнула.
– Это зависит... – сказал он и стал водить языком там, где только что была его рука. – Что ты чувствуешь?
– Я не знаю, – призналась она.
– Какая прелесть! – Он смотрел на нее и улыбался, а она подумала о том, будет ли его прикосновение таким же захватывающим дух, как его взгляд. Он лишь смотрел на нее, а она вся напряглась.
– Ты такая красивая, – сказал он и легко провел ладонью по ее соскам. Так легко, словно это было дуновение ветерка.
Да, его прикосновение подействовало на нее больше, чем его взгляд. Она чувствовала это в животе и между ног. Это прокатилось по всему ее телу, до самых кончиков пальцев ног. Она непроизвольно выгнула спину в своем желании быть ближе, ощутить еще больше...
– Я предполагал, что ты прекрасна. Но такого я не ожидал.
– Чего? – прошелестела она одними губами.
– Что ты само совершенство. Больше чем совершенство.
– Эт-то невозможно, ты не можешь!
Он сделал что-то такое... такое, что если это борьба за ее разум, то она его быстро теряет.
– Чего я не могу сделать? – невинным видом спросил он, лаская при этом ее соски, чувствуя, как они твердеют все больше.
– Ты не можешь сделать что-нибудь... что-нибудь...
– Не могу? – сказал он с дьявольской улыбкой. – По-моему, я только что это сделал.
– Нет, ты не можешь сказать, что я более чем совершенна. Так по-английски не говорят.
И тут он неожиданно замер.
– Я тоже так думал. Совершенство абсолютно, не так ли? Нельзя быть слегка уникальным или более чем совершенным. Но ты почему-то...
– Слегка уникальна?
– И более чем совершенна.
Она дотронулась до его щеки, а потом отвела с нее прядь волос и заправила ему за ухо. В лунном свете его волосы казались еще более золотистыми, чем обычно. Она не знала, что говорить, что делать. Гиацинта знала одно – она любит этого человека.
Она не помнила, когда это произошло. И это не было похоже на решение выйти за него замуж, хотя оно и пришло неожиданно. Эта любовь тихо прокралась, потом все больше набирала силу, пока в один прекрасный день она почувствовала – это она.
Это была настоящая любовь, и она останется с ней навсегда.
И когда Гиацинта это поняла, ей захотелось принадлежать ему. Здесь, в своей постели, в тишине этой ночи. Она захотела любить его так, как женщина любит мужчину, – хотела, чтобы он взял все, что она может дать. То, что они не женаты, не имело значения. Они ведь скоро поженятся.
