– Вина? – повторил Грегори, потому что на самом-то деле он ее почти не слушал.
– Вы не первый джентльмен, который вообразил, будто влюблен в Гермиону, – сообщила леди Люсинда, всем своим видом показывая, что ситуация утомляет ее. – Это происходит постоянно.
– Я отнюдь не вообразил, будто... – Грегори заставил себя замолчать, надеясь, что она не заметит, как он сделал ударение на слове «вообразил».
– Не вообразили? – В ее вопросе звучало легкое удивление. – Ну, это забавно.
– Почему это забавно? – прищурившись, поинтересовался он.
– А почему вы задаете мне столько вопросов? – парировала леди Люсинда.
– Я не задаю, – возразил он.
Она вздохнула, а потом до крайности изумила его, сказав:
– Очень сожалею.
– Прошу прощения?
Она устремила взгляд на лежавший на тарелке сандвич с яичным салатом, потом посмотрела на него. Грегори решил, что такая последовательность не делает ему чести. Обычно его ценили выше салата.
– Я подумала, что вам захочется поговорить о Гермионе, – призналась она. – Извините, я ошиблась.
Это поставило Грегори в затруднительное положение. Можно было бы признаться в том, что он по уши влюбился в мисс Уотсон, но тогда он оскорбил бы леди Люсинду.
Ведь он познакомился с обеими одновременно. А вот по уши влюбился не в нее.
И вдруг, как бы читая его мысли (что немного испугало его), леди Люсинда взмахнула рукой и заявила:
– Умоляю, не беспокойтесь о моих чувствах. Я уже к этому привыкла. Я же сказала, что такое происходит постоянно. – В открытое сердце Грегори воткнули острый кинжал, а потом повернули. – Не говоря уж о том, – беспечно продолжала она, – что я и сама почти обручена.
Неожиданно леди Люсинда издана короткое «Ой!».
Грегори проследил за ее взглядом: он был устремлен туда, где раньше стояла мисс Уотсон.
– Интересно, куда она ушла? – задумчиво проговорила леди Люсинда.
Грегори немедленно повернулся к двери, надеясь хотя бы краем глаза узреть удаляющуюся мисс Уотсон, он ее там уже не было. И это ужасно разочаровывало. Какой смысл в безумной влюбленности, если на ситуацию нельзя повлиять?
Грегори не знал, как называется вздох сквозь стиснутые зубы, но сделал именно это.
– А-а, леди Люсинда, вот вы где!
Грегори увидел, что к ним приближается его невестка.
И вспомнил, что совсем забыл о ней. Он почему-то соблюдал приличия только с теми женщинами, которые не являлись его родственницами.
Леди Люсинда присела в очаровательном реверансе.
– Леди Бриджертон.
Кейт одарила се искренней улыбкой.
– Мисс Уотсон попросила меня передать вам, что она почувствовала себя нехорошо и удалилась.
– Вот как? Она сказала... – Потому, как чуть-чуть опустились уголки ее губ, Грегори догадался, что она расстроилась.
– Кажется, она простудилась, – добавила Кейт.
Леди Люсинда кивнула.
– Эх ты, – продолжала Кейт, на этот раз обращаясь к Грегори, – даже не удосужился поздороваться со мной. Как ты?
Он взял ее руку в свои и поцеловал, всем видом выражая раскаяние.
– Извини, опоздал.
Кейт изобразила на лице не возмущение, а легкое раздражение.
– Как ты вообще?
– Вообще замечательно. – Он усмехнулся. – Как всегда.
– Как всегда, – повторила Кейт, взглядом давая ему понять, что его ждет допрос с пристрастием. – Леди Люсинда, – уже менее сухим тоном продолжила она, – полагаю, вы уже познакомились с братом моего мужа, с мистером Грегори Бриджертоном?
– Да, – ответила леди Люсинда. – Мы восхищаемся вашим угощением. Сандвичи просто вкуснейшие.
– Благодарю. А Грегори уже пообещал вам танец? Не могу гарантировать, что музыку будут исполнять профессионалы, но нам удалось набрать среди наших гостей струнный квартет.
– Пообещал, – ответила леди Люсинда, – но я освободила его от обязательства, чтобы он мог утолить свой голод.
– Вероятно, у вас есть братья, – с улыбкой заметила Кейт.
Прежде чем ответить, леди Люсинда покосилась на Грегори. При этом у нее на лице появилось легкое удивление.
– Только один.
– Я сделал точно такой же вывод, – пояснил Грегори Кейт.
Кейт рассмеялась.
– Ну, ты у нас мыслитель. – Затем она опять обратилась к леди Люсинде: – Это очень помогает понять поведение мужчин. Никогда нельзя недооценивать силу еды.
Во взгляде леди Люсинды появилось недоумение.
– Для пребывания в хорошем настроении?
– Ну, и для этого тоже, – немного небрежно ответила Кейт, – но главное заключается в том, что нельзя забывать о ее пользе для того, чтобы победить в споре. Или просто добиться желаемого.
– Кейт, да леди Люсинда только что со школьной скамьи, – съехидничал Грегори.
Кейт проигнорировала его замечание:
– Важные навыки можно приобретать в любом возрасте.
Грегори собрался высказаться на эту тему – он не мог допустить, чтобы последние слова остались за Кейт, – но тут подала голос леди Люсинда:
– Извините меня, леди Бриджертон, но я должна покинуть вас. Я хочу проведать Гермиону. Она весь день чувствовала себя неважно, и мне нужно удостовериться, что с ней все в порядке.
– Конечно, – сказала Кейт. – Пожалуйста, передайте ей мои наилучшие пожелания. Дайте знать, если вам что-либо понадобится. Наша экономка считает себя великой травницей и готовит всякие микстуры.
Выражение ее лица было необычайно дружелюбным, и Грегори мгновенно догадался, что она в полной мере одобряет леди Люсинду. А это многое значило. Кейт никогда не могла терпеть дураков.
– Я провожу вас, – любезно проговорил он.
Он полагал, что этого достаточно, чтобы не оскорбить ближайшую подругу мисс Уотсон.
Они распрощались с Кейт. Грегори устроил руку леди Люсинды у себя на локте, и они молча дошли до двери в гостиную.
Неожиданно леди Люсинда подняла на него глаза («А глаза-то у нее серо-голубые», – рассеянно отметил он) и предложила:
– А вы не хотите через меня передать записку Гермионе?
Грегори замер от изумления.
– А зачем? – осведомился он, прежде чем успел придумать, как помягче задать вопрос.
Она пожала плечами и ответила:
– Вы, мистер Бриджертон, меньшее из двух зол.
Ему безумно хотелось попросить ее уточнить это загадочное замечание, но он понимал, что делать этого нельзя, тем более после столь краткого знакомства. Поэтому, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, он сказал:
