Десяток. Может, больше. Ей же нужна одна, всего одна, чтобы расстроить его план.
Однако все эти мысли не принесли Люси особого успокоения, когда он остановился и завязал ей глаза.
Ее беспокойство только усилилось, когда он втолкнул ее в какую-то комнату, заставил сесть в угол и связал ей руки и ноги.
– Я вернусь, – сказал он.
Люси услышала, как его шаги направляются к двери, и с ее губ слетело единственное слово, единственный вопрос, который имел для нее значение:
– Почему?
Шаги остановились.
– Почему, дядя Роберт?
С трудом верится, что дело касается семейной чести. Разве она уже не доказала, что готова пожертвовать всем ради этого? Разве у него есть основания не доверять ей?
– Почему? – повторила она свой вопрос, моля Господа о том, чтобы у него пробудилась совесть. Ведь не мог же он целых десять лет воспитывать ее и Ричарда, не имея ни малейших представлений о справедливости!
– Ты знаешь почему, – наконец ответил он, но Люси поняла, что он лжет. Он слишком долго молчал, прежде чем ответить.
– Тогда идите, – с горечью проговорила она. Нет смысла задерживать его. К тому же не надо, чтобы он оказался здесь, когда Грегори разыщет ее.
Но он почему-то не двигался. Даже не видя его лица, Люси остро ощущала его настороженность.
– Ну, чего вы ждете?! – закричала она.
– Еще не знаю, – с сомнением произнес он. И тут она услышала, как он повернулся.
Его шаги стали приближаться.
Медленно.
Медленно...
И вдруг...
– Где она? – ахнула Гермиона.
Грегори прошел в ванную и внимательно огляделся. От его внимания не ускользнуло ничего – ни разрезанные путы, ни перевернутый горшок.
– Ее кто-то увел, – мрачно заключил он.
– Дядя?
– Или Давенпорт. Только у этих двоих есть основания, чтобы... – Он замотал головой. – Нет, они не могут причинить ей вред. Им нужно, чтобы брак был законным и обязательным. И долгосрочным. Давенпорт хочет получить от Люси наследника.
Гермиона согласно кивнула.
Грегори повернулся к ней:
– Вы знаете дом. Где она может быть?
На ее лице отразилось колебание.
– Не знаю. Не знаю. Если бы это был ее дядя...
– Представьте, что это был ее дядя – потребовал Грегори.
Он сомневался, что у Давенпорта хватило бы мозгов похитить Люси, к тому же если все то, что Хейзелби рассказал о своем отце, правда, значит, единственный, кому есть что скрывать, это Роберт Абернети.
Единственный, кому есть что терять.
– Кабинет, – вдруг прошептала Гермиона. – Он всегда сидит в своем кабинете.
– Где он?
– На первом этаже. Выходит окнами на задний двор.
– Вряд ли он так рисковал бы, – задумчиво проговорил Грегори. – Слишком близко от бального зала.
– Тогда в его спальне. Если бы ему надо было спрятать Люси подальше от чужих глаз, то только там. Там или в ее спальне.
Грегори схватил ее за руку, и они, выбежав из ванной, спустились вниз на один пролет и остановились у двери, которая вела с лестницы для слуг на площадку второго этажа.
– Укажите мне дверь его спальни, – попросил Грегори, – и идите.
– Но я...
– Тогда найдите своего мужа, – потребовал он. – Приведите его ко мне.
Гермиона несколько мгновений колебалась, затем сделала все, о чем просил Грегори.
– Идите, – сказал он, поняв, где расположена нужная ему спальня. – Скорее.
Гермиона побежала вниз по лестнице, а Грегори осторожно, крадучись двинулся вдоль стены коридора. Добравшись до комнаты, на которую указала Гермиона, он приложил ухо к двери.
– Ну, чего вы ждете?
Это был голос Люси, хотя из-за массивной дубовой двери он звучал приглушенно.
– Еще не знаю, – послышался мужской голос.
Грегори был незнаком этот голос. Он несколько раз общался с лордом Давенпортом, а вот с Робертом Абернети – ни разу. Поэтому он не представлял, кто именно взял Люси в заложники.
Затаив дыхание, он медленно повернул ручку.
Левой рукой.
А правой приготовил пистолет.
Не дай Бог, чтобы ему понадобилось применять его!
Грегори удалось бесшумно приоткрыть дверь – настолько, чтобы незаметно заглянуть внутрь.
И его сердце остановилось.
Люси, связанная по рукам и ногам, с повязкой на глазах, скорчилась в дальнем углу. Роберт Абернети стоял перед ней и целился из пистолета ей между глаз.
– Что ты задумала? – с леденящим душу спокойствием спросил он.
Люси ничего не сказала. У нее дрожал подбородок, и казалось, что она держится из последних сил.
– Почему ты хочешь, чтобы я ушел? – грозно осведомился он.
– Не знаю.
– Отвечай! – Он ткнул пистолетом ей под ребра, а потом, не получив ответа, сорвал с ее лица повязку. – Отвечай!
– Потому что для меня невыносимо ожидание, – дрожащим голосом прошептала Люси. – Потому что...
Грегори неслышно вошел в комнату и нацелил пистолет в спину Роберту Абернети.
– Развяжите ее.
Роберт Абернети окаменел.
Грегори прижал палец к спусковому крючку.
– Развяжите Люси и медленно отойдите в сторону.
– У меня другое мнение, – заявил Абернети и слегка отклонился, чтобы Грегори мог увидеть его пистолет, который теперь был приставлен к виску Люси. Рука старика не дрожала. – Брось пистолет, – приказал он Грегори.
Грегори не шевельнулся. Он посмотрел на Люси, затем перевел взгляд на Абернети. Неужели он выстрелит в нее? Грегори до сих пор не понимал, почему Роберту Абернети понадобилось выдавать Люси за Хейзелби, однако то, что этот брак был ему очень важен, не вызывало сомнения.
Что означало, что убить Люси он не сможет.
Грегори стиснул зубы и покрепче обхватил рукоятку пистолета.
– Развяжите ее, – тихим, но уверенным голосом повторил он.
– Брось пистолет! – заорал Абернети.
Люси сдавленно вскрикнула, когда дядюшка ткнул стволом ей под ребра.
Господи, да он сумасшедший!
Абернети диким взглядом обвел комнату, и его рука – та, в которой был зажат пистолет, – задрожала.
Да он пристрелит ее! Грегори понял это совершенно отчетливо, и ему стало страшно. Чтобы ни натворил Роберт Абернети, он знает, что ему нечего терять. И ему безразлично, кого он унесет с собой на тот свет.
