Изгнанный с позором, Джек вернулся домой. После недолгих раздумий решено было отправить его на военную службу, и неудавшийся студент покинул дом. Выбор оказался верным. В армии Джек смог наконец-то блеснуть своими талантами, добиться успеха и завоевать всеобщее признание, обходясь без ученых книг, бумаги и перьев. Он вовсе не был невежественным болваном, просто терпеть не мог книги, бумагу и перья. Они навевали на него тоску.
Но военная служба давно осталась в прошлом, и теперь Джек впервые после похорон Артура возвращался в Ирландию. Вполне возможно, его ожидал герцогский титул, а это означало, что до конца жизни ему предстоит иметь дело с книгами, бумагой и перьями.
И смертной тоской.
Джек повернул голову и увидел на носу корабля Томаса и Амелию. Уиндем показывал на что-то за бортом. Должно быть, на птицу, во всяком случае, Джек не заметил в той стороне больше ничего интересного. Амелия улыбалась, пожалуй, не слишком широко, но, кажется, искренне, и Джек слегка воспрянул духом: он все еще чувствовал себя виноватым после тягостной сцены в Белгрейве, когда отказался жениться на дочери графа. Впрочем, ему не оставили другого выбора. Чего ждали Кроуленд с Уиндемом? Что он всплеснет руками и скажет: «О да, дайте мне хоть кого-нибудь в жены! Я тотчас брошусь к алтарю и буду безмерно вам благодарен»?
В сущности, Джек не находил в леди Амелии никаких особенных изъянов. Люди нередко срываются и выходят из себя, когда их пытаются насильно женить. И если бы Джек не встретил Грейс…
Возможно, он не стал бы так яростно сопротивляться браку с леди Уиллоби.
Джек услышал приближающиеся шаги и, обернувшись, увидел, что Грейс все-таки пришла, как будто почувствовала его мысли. Она не надела шляпку, и ее темные волосы трепетали от легкого ветерка.
– Здесь, на палубе, довольно приятно, – сказала она, встав у фальшборта рядом с Джеком.
Джек кивнул. Во время путешествия они почти не виделись. Герцогиня предпочитала оставаться в каюте, а Грейс приходилось составлять ей компанию. Конечно, она не жаловалась. Грейс никогда не жаловалась, и, сказать по правде, обижаться было бы нелепо. В конце концов, в том и заключалась ее работа – быть рядом с герцогиней. И все же Джек не мог себе представить более неприятной обязанности. Будь он на месте Грейс, точно сбежал бы в первый же день службы.
«Скоро, – подумал он. – Скоро ты будешь свободна». Очень скоро Грейс станет его женой, и ей никогда больше не придется встречаться с герцогиней, если, конечно, она сама не захочет видеть старуху. Джеку было решительно все равно, что злобная карга приходилась ему бабушкой. Он не собирался терпеть общество этой самовлюбленной ведьмы. Как только с делами будет покончено, он распрощается с ней навсегда. Если он станет герцогом, то купит дом на Гебридских островах и отправит старуху собирать вещи. А если нет – возьмет Грейс за руку и они уйдут прочь из Белгрейва, даже не оглянувшись.
Честно говоря, Джеку нравилось мечтать об этом.
Грейс опустила голову, вглядываясь в пенные волны.
– Как странно, – задумчиво протянула она, – теперь мы плывем намного быстрее.
Джек взглянул вверх, на паруса.
– Попутный ветер.
– Ну да, конечно, этим все и объясняется. – Грейс посмотрела вверх и улыбнулась. – Просто я никогда раньше не плавала на корабле.
– Никогда? – В это трудно было поверить.
Грейс покачала головой:
– Не на таком огромном. Родители как-то катали меня на лодке по озеру, просто для забавы. – Она снова принялась наблюдать за волнами. – Я никогда не видела, чтобы судно так стремительно неслось вперед. Как бы мне хотелось наклониться, опустить руку в воду и пошевелить пальцами.
– Море слишком холодное.
– Да, конечно. – Грейс перегнулась через борт и подставила лицо ветру. – И все равно мне ужасно хочется коснуться воды.
Джек пожал плечами. Ему бы следовало быть разговорчивее, особенно с Грейс, но он лишь пристально вглядывался в даль, ища глазами землю на горизонте, пока его желудок выделывал акробатические трюки.
– Вы хорошо себя чувствуете? – обеспокоенно спросила Грейс.
– Превосходно.
– У вас лицо позеленело. Должно быть, это морская болезнь.
Если бы… Джек никогда не страдал морской болезнью. Скорее, это была «болезнь суши». Ему не хотелось возвращаться в Ирландию. Ночью он проснулся, покрытый липким холодным потом, и в ужасе вскочил на узкой корабельной койке.
Он знал, что должен переломить себя. Но какая-то часть его существа не могла побороть страх перед возвращением.
Джек услышал, как у Грейс перехватило дыхание, и поднял глаза. Девушка указывала на горизонт, ее лицо светилось восторгом.
Казалось, никогда в жизни она не видела ничего прекраснее.
– Это Дублин? – восхищенно спросила она. – Там, вдалеке?
Джек кивнул:
– Порт. Сам город немного дальше.
Она нетерпеливо вытянула шею, что показалось бы Джеку забавным, не будь он в таком отвратительном настроении. Едва ли можно было что-то разглядеть с такого расстояния.
– Я слышала, это очаровательный город.
– О да, там найдется немало развлечений.
– Жаль, но, боюсь, мы там не задержимся.
– Верно. Герцогине не терпится поскорее добраться до церковных книг.
– А вам?
Джек со вздохом потер глаза. Он устал, его мучила тревога, предчувствие надвигающегося поражения.
– Нет. Сказать по правде, я с радостью остался бы здесь, на палубе, до конца своих дней.
Грейс бросила на него взгляд, полный горечи.
– С вами, – мягко добавил Джек. – Здесь, на палубе, с вами.
Он посмотрел вдаль. Дублинский порт, бывший еще недавно едва заметным пятнышком на горизонте, постепенно приближался. Скоро можно будет разглядеть дома и корабли, подумал Джек. Слева от него оживленно переговаривались Томас с Амелией, указывая в сторону берега. Скоро, совсем скоро судно войдет в гавань.
Джек мучительно сглотнул. Узел в желудке затягивался все туже. Боже милостивый, это выглядело почти забавно. Вот он снова в Ирландии и вынужден предстать перед своей семьей, которую покинул много лет назад. Семьей, чьи надежды он так жестоко обманул. Вдобавок очень скоро ему, возможно, предстояло сменить имя и превратиться в герцога Уиндема, к чему он совершенно не был готов. Да и какой из него герцог?
Наконец, в довершение всех бед, ему приходилось выносить общество герцогини, отчего ожидавшие его испытания казались еще мучительнее.
Джеку захотелось рассмеяться. Ну не комично ли? А что ему еще оставалось? Схватиться за голову и разрыдаться?
Но засмеяться никак не удавалось. Джек посмотрел на смутно видневшийся вдалеке Дублин.
