Смеяться было слишком поздно.
Несколько часов спустя, в гостинице «Герб королевы», Дублин
– Еще совсем не поздно!
– Мадам, – проговорила Грейс, стараясь придать голосу спокойствие и мягкость, – уже восьмой час. Мы все устали и проголодались, сейчас слишком темно, чтобы ехать по незнакомым дорогам.
– Он отлично знает местность, – отрезала герцогиня, кивнув в сторону Джека.
– Я устал и проголодался, – огрызнулся Джек. – Вдобавок по вашей милости я больше не разъезжаю по дорогам в ночное время при свете луны.
Грейс закусила губу. Шел четвертый день путешествия, чем ближе были они к цели, тем беспокойнее становился Джек. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не взорваться. С каждой милей его все больше охватывало нетерпение, он стал молчаливым и замкнутым, совсем непохожим на прежнего Джека.
Путешественники достигли дублинского порта лишь к вечеру, а пока выгрузили вещи и добрались до города, настало время ужина. Во время плавания Грейс почти не ела и, ступив наконец на твердую землю, которая не вздыбливалась и не качалась под ногами, почувствовала, что умирает от голода. Меньше всего на свете ей хотелось бы сейчас снова отправляться в дорогу, чтобы искать в потемках маленькую деревушку Батлерсбридж в графстве Каван, где Джек родился и вырос.
Но герцогиня с присущим ей своенравием пожелала продолжить путь, и теперь все шестеро путешественников стояли в главном зале гостиницы, пока капризная старуха пыталась навязать остальным свою волю.
– Разве ты не хочешь уладить это дело раз и навсегда? – обратилась она к Джеку.
– Не особенно, – пренебрежительно бросил Джек. – Куда больше мне бы хотелось сейчас съесть кусок пастушьего пирога, запив его кружкой эля. – Он повернулся спиной к герцогине, и Грейс невольно вздрогнула, заметив выражение его глаз. Джека грызла тревога, но Грейс никак не могла понять почему.
Какие демоны терзали его душу? Почему он так долго не был на родине? Джек рассказывал о своем счастливом детстве, говорил, что обожал приемных родителей и ни за что не променял бы свою жизнь в Ирландии ни на какую другую. Разве не о такой семье мечтает каждый? Так отчего же он избегает дома? Неужели не понимает, какое это счастье, когда есть куда возвращаться? Сама Грейс отдала бы за это все на свете.
– Мисс Эверсли. – Джек, прощаясь, вежливо кивнул дамам. – Леди Амелия.
Обе девушки присели в реверансе, и Джек покинул зал.
– Думаю, он прав, – проворчал Томас. – Было бы куда приятнее поужинать и выспаться, чем провести ночь в дороге.
Герцогиня вскинула голову, смерив внука уничтожающим взглядом.
– Не подумайте, что я пытаюсь оттянуть неизбежное, – сухо добавил Уиндем. – Но даже герцоги, которым вскоре предстоит лишиться титула, бывают голодны.
Лорд Кроуленд громогласно рассмеялся.
– Ваша карта бита, Августа, – весело пророкотал он, направляясь в пивной зал.
– Пусть мне принесут ужин в номер, – объявила герцогиня. В ее голосе прозвучал вызов, будто она ожидала услышать протестующие возгласы, но, разумеется, никто не возражал. – Мисс Эверсли, – ворчливо позвала она, – вы пойдете со мной.
Грейс устало вздохнула, приготовившись следовать за госпожой.
– Нет, – вмещался Томас.
Герцогиня словно окаменела от изумления.
– Нет? – повторила она ледяным тоном.
Грейс обернулась и посмотрела на Томаса. Что он задумал? В указании герцогини не было ничего необычного. Грейс служила компаньонкой, ее и наняли исполнять подобные поручения.
Томас смотрел на бабушку свысока, презрительно улыбаясь уголками рта.
– Грейс будет ужинать с нами. В столовой.
– Она моя компаньонка, – злобно прошипела герцогиня.
– Уже нет.
Грейс затаила дыхание, увидев, как изменилось выражение лица Томаса. Отношения между бабушкой и внуком никогда не отличались сердечностью, и сейчас герцогиня с откровенной враждебностью сверлила герцога взглядом, а тот, похоже, наслаждался этим.
– Поскольку я еще не низложен, – заговорил он медленно, смакуя каждое слово, – я взял на себя смелость отдать несколько последних распоряжений.
– Какого дьявола? О чем ты? – вскинулась герцогиня.
– Грейс, – Томас повернулся к девушке и тепло, дружески улыбнулся ей, – вы официально освобождаетесь от своих обязанностей на службе у моей бабушки. Вернувшись в Англию, вы найдете документы на дом, приобретенный на ваше имя, и небольшой капитал, достаточный, чтобы обеспечить вам пожизненную ренту.
– Ты сошел с ума? – захлебнулась яростью герцогиня.
Грейс потрясенно смотрела на Томаса, не в силах произнести ни слова.
– Мне следовало сделать это давным-давно, – усмехнулся Уиндем. – Но я был слишком эгоистичен. Мне невыносимо было думать, что я останусь один на один с ней. – Он небрежно кивнул в сторону герцогини. – Ведь вы всегда играли роль буфера между нами.
– Я даже не знаю, что сказать, – прошептала Грейс.
– При обычных обстоятельствах я бы посоветовал вам сказать «благодарю вас», но поскольку мне неловко подсказывать вам слова благодарности к самому себе, думаю, достаточно будет ограничиться простым признанием: «Вы лучший из людей».
Грейс улыбнулась дрожащими губами.
– Вы лучший из людей.
– Как приятно это слышать! А теперь не хотите ли присоединиться к нам за ужином?
Грейс повернулась к побагровевшей от бешенства герцогине.
– Ты цепкая маленькая шлюха! – завизжала старуха. – Думаешь, я не поняла, кто ты такая? Ноги твоей больше не будет в моем доме!
Несколько долгих мгновений Грейс ошеломленно молчала, потом произнесла:
– Я собиралась предложить вам свою помощь до конца путешествия, было бы невежливо оставить службу, не предупредив вас заранее, но, боюсь, я передумала. – Взволнованно сжав кулаки, она повернулась к Амелии. Ее сотрясала дрожь. Грейс и сама не знала, что это было – потрясение или радость. – Можно мне сегодня переночевать у тебя в комнате? – Грейс больше ни минуты не собиралась оставаться с герцогиней.
– Конечно, – с готовностью отозвалась Амелия, взяв Грейс под руку. – Пойдемте ужинать.
После Грейс решила, что это был самый вкусный пастуший пирог, какой она только пробовала в жизни.
Несколько часов спустя Амелия уже спала, а Грейс стояла у окна в гостиничной комнате, разглядывая ночной город и безуспешно пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли.
Она пробовала уснуть, но благородный поступок Томаса слишком сильно взволновал ее и сон не шел. Вдобавок она не понимала, куда исчез Джек. В столовой его не оказалось, и никто, похоже, не знал, что с ним случилось.
