— Вряд ли, — лениво откликнулся Одли, — но пара-другая судейских — наверняка. И пара викариев. — Он повернулся к вдовствующей герцогине. — Разбой на дорогах не самое безопасное занятие.
— Томас. — Грейс нервно оглянулась на вдовствующую герцогиню, свирепо сверкавшую глазами. — Ваша светлость, — поправилась она, — есть кое-что, что вам следует знать.
— Да уж, — огрызнулся он. — Например, кто мой истинный друг и доверенное лицо.
Грейс вздрогнула как от удара, но Томас отмахнулся от укола вины, пронзившего его грудь. Прошлой ночью у нее было достаточно времени, чтобы просветить его, и он не оказался бы в этой ситуации совершенно не подготовленным.
— Я попросил бы, — произнес Одли легким, но твердым тоном, — чтобы вы разговаривали с мисс Эверсли с большим уважением.
Томас замер. Кем, к дьяволу, этот тип себя считает?
— Прошу прощения?
Одли слегка склонил голову набок и пожевал губами, прежде чем ответить:
— Не привыкли, чтобы с вами разговаривали как с мужчиной?
Томасом завладело какое-то чуждое существо, яростное и темное, с острыми зубами и когтями, и не успел он опомниться, как бросился на Одли. Они повалились на рол и покатились по ковру, врезавшись в столик у стены. Томас с удовлетворением обнаружил, что сидит верхом на своем новоявленном кузене и держит его за горло, сжав другую руку в кулак.
— Стойте! — взвизгнула Грейс, но Томас даже не почувствовал, как она схватила его за руку. Она отлетела в сторону, когда он поднял кулак и нанес Одли удар в челюсть. Но Одли был грозным противником. У него была целая жизнь, чтобы научиться драться грязно, как осознал Томас с некоторым опозданием. Сделав мощное движение всем торсом, Одли ударил Томаса головой в челюсть, ошеломив его в достаточной степени, чтобы поменяться местами.
— Только… посмейте… еще раз… ударить… меня — прорычал он, прежде чем заехать кулаком в скулу Томаса.
Высвободив локоть, Томас ткнул Одли в живот и был вознагражден, когда тот охнул.
— Прекратите! Вы оба! — Грейс удалось втиснуться между ними, что было, пожалуй, единственным способом прекратить драку.
Томас едва успел остановить свой кулак, чуть не врезавшийся ей в лицо.
— Вам должно быть стыдно, — сказала она.
Томас согласился бы с ней, если бы не затрудненное дыхание, мешавшее говорить. Но тут он сообразил, что она обращается к нему. Это было так досадно, что он испытал не слишком похвальное желание смутить ее, как она смутила его.
— Вы не могли бы слезть с моего, э-э… — Он бросил красноречивый взгляд на свой живот, на котором она сидела.
— О! — пискнула Грейс, вскочив. Однако она не отпустила руку Одли и потянула его за собой, отделив мужчин друг от друга.
Одли казался более чем счастливым подчиниться ей.
— А кто будет врачевать мой раны? — жалобно произнес он, глядя на нее, как обиженный щенок.
— У вас нет никаких ран, — отрезала она, переведя взгляд на Томаса, который тоже поднялся на ноги. — И у вас тоже.
Томас потер челюсть, уверенный, что к вечеру их физиономии опровергнут ее слова.
Тут его бабушка — вот кто мог преподать другим уроки доброты и учтивости — решила, что пора вступить в разговор. Неудивительно, что она начала с того, что пихнула Томаса в плечо.
— Сейчас же извинись! — бросила она. — Он гость в нашем доме.
— В моем доме.
Ее лицо напряглось при упоминании об одном из рычагов, с помощью которых он держал ее в повиновении. Все знали, что ее пребывание здесь зависит исключительно от его милости и терпения.
— Он твой двоюродный кузен, — сказала она. — Казалось бы, при отсутствии близких родственников, ты должен бы встретить его с распростертыми объятиями.
Наверное, подумал Томас, настороженно глядя на Одли. Не считая того, что он невзлюбил его с первого взгляда, его насмешливую ухмылку и тщательно взвешенную дерзость. Он знал подобных типов. Этот Одли не имеет представления о долге, ответственности, однако у него хватает наглости явиться сюда и читать ему нотации?
Более того, кто, к дьяволу, сказал, что Одли его кузен? Пальцы Томаса сжались и снова выпрямились, пока он пытался успокоиться.
— Может, кто-нибудь, — отрывисто произнес он, — будет так любезен объяснить, как этот тип оказался в моей гостиной?
Последовало молчание, словно каждый ожидал, что кто-нибудь другой заполнит паузу. Затем Одли пожал плечами, качнув головой в сторону вдовствующей герцогини.
— Она похитила меня.
Томас медленно повернулся к своей бабушке.
— Вы похитили его, — повторил он, не потому что в это трудно было поверить, а потому что легко.
— Пожалуй, — бросила она. — И я бы сделала это снова.
Томас посмотрел на Грейс.
— Это правда, — сказала она. А затем — проклятие — повернулась к Одли: — Извините.
— Извинение принято, — отозвался тот с галантностью, способной выдержать испытание в бальном зале среди самых высоких гостей.
Должно быть, на лице Томаса отразилось отвращение, потому что Грейс добавила:
— Ведь его похитили!
Томас только закатил глаза, не желая вступать в препирательства.
— И заставили меня принять в этом участие, — пробормотала Грейс.
— Я узнала его прошлой ночью, — объявила вдовствующая герцогиня.
— В темноте? — усомнился Томас.
— Под маской, — гордо сообщила она. — Он точная копия своего отца. Голос, смех — словом, все.
Теперь все обрело смысл: портрет, ее расстройство прошлой ночью. Томас испустил протяжный вздох и закрыл глаза, пытаясь набраться сил, чтобы отнестись к ней с участием.
— Бабушка, — сказал он, что следовало воспринять как оливковую ветвь, учитывая, что он редко называл ее бабушкой. — Я понимаю, что вы скорбите по своему сыну…
— Твоему дяде, — бросила она.
— Моему дяде, — произнес он, хотя ему было трудно так думать о человеке, которого он никогда не видел. — Но с его смерти прошло тридцать лет.
— Двадцать девять, — резко поправила она.
Томас взглянул на Грейс в ожидании сам не знал чего. Поддержки? Сочувствия? Но она молчала, растянув губы в извиняющейся улыбке.
Он снова повернулся к своей бабке.
— Прошло много времени, — сказал он. — Воспоминания блекнут.
— Только не мои, — надменно отозвалась она, — и определенно не те, что связаны с Джоном. Твоего отца я бы охотно забыла…
— В этом мы единодушны, — натянуто перебил ее Томас. Единственное, что могло сделать ситуацию еще более фарсовой, так это вмешательство призрака его отца.
