— Не уверен, что они пожелали бы познакомиться с вами, — заявил Одли, который вошел в комнату, решительно, но бесшумно ступая.
Томас взглянул на бабку, но та лишь приподняла бровь, как будто хотела подчеркнуть собственную значимость.
— Мэри Одли — сестра моей покойной матери, — продолжил Одли. — Они с мужем взяли меня к себе, как только я родился. Они вырастили меня и по моей просьбе дали мне свое имя. И я не собираюсь отказываться от него.
Томас не мог не наслаждаться ситуацией.
Одли повернулся к Грейс и поклонился.
— Можете обращаться ко мне как к мистеру Одли, если пожелаете, мисс Эверсли.
Грейс присела, бросив вопросительный взгляд на Томаса. Спрашивая разрешения, что ли?
— Она не может привлечь вас к суду за использование законного имени, нетерпеливо бросил Томас. Милостивый Боже, это становится утомительным. — А если она это сделает, я отправлю ее в какое-нибудь удаленное поместье.
— Звучит заманчиво, — промолвил Одли. — Насколько удаленное?
Томас сдержал улыбку. Как бы ни раздражал его Одли, у него были свои достоинства.
— Я подумываю о том, чтобы расширить наши владения, — отозвался он. — Внешние Гебриды очаровательны в это время года.
— Ты невыносим, — прошипела герцогиня.
— И почему только я держу ее при себе? — задал вопрос Томас, ни к кому не обращаясь, а затем — поскольку это был чертовски долгий день и он израсходовал даже то небольшое утешение, которое почерпнул из кружки эля, — подошел к буфету и налил себе бренди.
Но тут вмешалась Грейс, как часто делала, когда считала, что обязана защитить вдовствующую герцогиню.
— Она ваша бабушка.
— Ах, кровь, — вздохнул Томас, испытывая желание сказать какую-нибудь колкость. А ведь он даже не опьянел. — Говорят, она гуще, чем вода. Жаль. — Он посмотрел на Одли. — Вы скоро это поймете.
Одли только пожал плечами. А может, Томасу это показалось. Ему нужно срочно выбраться отсюда, от этой троицы, от всего, что вопит об Уиндемах, Кавендишах, Белгрейве и дюжине прочих регалий. Связанных с его именем.
Он повернулся к леди Августе, устремив на нее твердый взгляд.
— Я сделал все, что от меня требовалось. Вернул блудного сына в ваши любящие объятия, ко всеобщему удовольствию, но не к моему, — не мог не добавить он. — Хотя кто-то будет рад, несомненно.
— И не к моему, — отозвался Одли с небрежной улыбкой. — Если это вас интересует.
Томас только посмотрел на него.
— Нисколько.
Одли любезно улыбнулся, а Грейс, благослови ее Боже, приготовилась броситься между ними, вздумай они снова устроить драку.
Томас отвесил ей поклон и, подняв бокал в ироническом салюте, проглотил бренди одним махом.
— Я пошел.
— Куда? — требовательно спросила вдовствующая герцогиня.
Томас помедлил в дверях.
— Я еще не решил.
Да и какая разница? Куда угодно, лишь бы уйти отсюда.
Глава 8
— Это не Уиндем там?
Амелия моргнула и, прикрыв глаза от солнца ладонью — похоже, от ее шляпки сегодня нет никакого проку, — посмотрела на противоположную сторону улицы.
— Что-то он не похож на себя, тебе не кажется?
Милли, младшая сестра Амелии, сопровождавшая ее на прогулке по Стэмфорду, наклонилась к ней, чтобы лучше видеть.
— По-моему, это именно Уиндем. Мама не обрадуется.
Амелия нервно оглянулась через плечо. Их мать, находившаяся в ближайшем магазине, сегодня утром, как никогда, походила на дятла. «Тук, тук, сделай это Амелия, тук, тук, тук, не делай того. Тук, тук, надень шляпку, тук, тук, у тебя появятся веснушки, тук, тук, не сиди сгорбившись, тук, тук, герцог никогда не женится на тебе».
Амелия не понимала связи между ее осанкой, когда она сидит у себя дома за завтраком, и оттягиванием ее женихом назначения дня свадьбы. Но с другой стороны, она никогда не понимала, откуда ее мать знает, которая из дочерей отщипнула кусочек ее печенья, или случайно выпустила собак, или — Амелия вздрогнула, поскольку это было на ее совести, — кто опрокинул ночной горшок на любимый халат ее матери.
Она прищурилась, чтобы лучше разглядеть мужчину, на которого указала Милли.
Это не может быть Уиндем. Конечно, мужчина, о котором шла речь, был поразительно похож на ее нареченного, но явно был… как это сказать? Растрепанным. И это еще мягко сказано.
— Он не пьяный ли, случайно?
— Это не Уиндем, — решительно сказала Амелия. Потому что у Уиндема ни когда не было такой нетвердой походки.
— Мне все же кажется…
— Это не он. — Но она не была так уж уверена.
Милли придержала язык на целые пять секунд.
— Мы должны сказать маме.
— Ничего мы не должны, — прошипела Амелия, круто повернувшись к ней лицом.
— О, Эми, ты делаешь мне больно.
Амелия неохотно отпустила локоть сестры.
— Послушай, Милли. Ты ничего не скажешь маме, ни слова. Понятно?
Глаза Милли округлились.
— Значит, ты тоже считаешь, что это Уиндем.
Амелия судорожно сглотнула, не зная, как поступить.
Мужчина определенно был похож на герцога, и, если это он, она обязана прийти к нему на помощь или спрятать его. Она чувствовала, что он предпочел бы последнее.
— Амелия? — шепнула Милли.
Амелия попуталась не обращать на нее внимания. Ей надо подумать.
— Что ты собираешься делать?
— Помолчи, — яростно прошептала Амелия. У нее нет времени на размышления. В любой момент из магазина может выйти их мать, и тогда…
Милостивый Боже, она не хотела даже думать о сцене, которую та устроит.
Мужчина на противоположной стороне улице повернул голову и посмотрел на нее. Затем моргнул несколько раз, словно пытаясь вспомнить, где он ее видел, и покачнулся. Сделав еще пару нетвердых шагов, он прислонился к каменной стене, зевая и потирая глаз ладонью.
— Милли, — медленно произнесла Амелия, оторвав взгляд от Уиндема. — Ты можешь лгать?
Глаза Милли загорелись.
— Еще как!
— Скажи маме, что я встретила Грейс Эверсли.
— Подругу Элизабет?
— Она и моя подруга.
— Да, но с Элизабет они больше…
— Не важно, кто чья подруга, — оборвала ее Амелия. — Просто скажи ей, что я увидела Грейс и она пригласила меня в Белгрейв.
Милли озадаченно моргнула, напомнив Амелии сову.
