— Еще не слишком поздно! — настаивала она. Ее пронзительный голос разносился по всему холлу. Томас подозревал, что все окрестности уже в курсе, что она желает двинуться дальше, в Батлерсбридж.
— Мэм, — сказала Грейс в своей обычной успокаивающей манере, — уже восьмой час. Стемнело, мы все утомились и не знаем местных дорог.
— Он знает, — бросила вдовствующая герцогиня, дернув головой в сторону Джека.
— Я устал и голоден, — огрызнулся Джек, — и благодаря вам больше не путешествую по дорогам при луне.
Томас подавил улыбку. Этот парень начинал ему нравиться.
— Разве вы не хотите разрешить это дело раз и навсегда? — осведомилась вдовствующая герцогиня.
— Вообще-то не очень, — отозвался Джек. — Во всяком случае, хочу не так, как кусок пастушьего пирога и кружку эля.
— Браво, — промолвил Томас, но так, чтобы слышала только Амелия.
Странно, но теперь, когда цель была близка, его настроение улучшилось. Казалось бы, его терзания должны были только нарастать. В конец концов, он был на грани того, чтобы потерять все, вплоть до собственного имени. К этому моменту ему следовало бы пребывать в отчаянии.
Но он чувствовал себя на удивление бодрым.
Невероятно. Он провел целое утро на палубе с Амелией, болтая и покатываясь со смеху. Он так увлекся, что даже забыл о морской болезни.
Благодарение Господу, подумал Томас, за его малые милости. Вчера вечером ему чудом удалось удержать в желудке то немногое, что он съел на ужин.
Интересно, в чем причина его странного добродушия? Может, он уже смирился с тем, что Джек законный герцог? И, перестав бороться, хочет поскорее покончить с этим чертовым делом? Воистину нет ничего хуже ожидания.
Он привел свои дела в порядок, сделал все необходимое для передачи титула. Осталось только это осуществить. А потом он сможет уехать и делать все, что стал бы делать, не будь он привязан к Белгрейву.
Где-то посередине этих размышлений Томас осознал, что Джек уходит — по всей видимости, чтобы отведать пастушьего пирога.
— Неплохая идея, — промолвил он. — Ужин несравненно привлекательнее, чем путешествие по ночным дорогам.
Вдовствующая герцогиня резко повернулась к нему, свирепа сверкнув глазами.
— Не то чтобы я, добавил Томас, — пытался отложить неизбежное. Но даже почти бывший герцог может проголодаться.
Лорд Кроуленд рассмеялся.
— Тут он прав, Августа, — весело произнес он, направившись к выходу.
— Я поужинаю у себя в комнате, — заявила вдовствующая герцогиня. — Мисс Эверсли, мне понадобится ваша помощь.
Грейс устало вздохнула и пошла за ней.
— Нет, — сказал Томас.
— Нет? — переспросила вдовствующая герцогиня.
Томас позволил себе едва заметную улыбку. Он действительно привел в порядок все свои Дела.
— Грейс будет ужинать с нами, — пояснил он. — В столовой.
— Она моя компаньонка, — прошипела вдовствующая герцогиня.
Он наслаждался ситуацией намного больше, чем ожидал.
— Уже нет. — Он сердечно улыбнулся Грейс, которая смотрела на него так, словно он потерял рассудок; — Поскольку я еще не лишился своего положения, то взял на себя смелость сделать несколько последних распоряжений.
— О чем, к дьяволу, ты говорить?
Он пропустил реплику герцогини мимо ушей.
— Грейс, — сказал он, — вы официально освобождаетесь от своих обязанностей перед моей бабушкой. Когда вы вернетесь домой, вы обнаружите, что на ваше имя записан коттедж вместе с суммой денег, достаточной, чтобы обеспечить вас доходом до конца вашей жизни.
— Ты рехнулся? — рявкнула вдовствующая герцогиня.
Грейс молчала, потрясенно глядя на него.
— Мне давно следовало это сделать. Но я не мог вынести мысли о том, чтобы жить вместе с ней, — он дернул головой в сторону своей бабки, — без вас в качестве буфера.
— Я не знаю, что сказать, — прошептала Грейс.
Он скромно пожал плечами.
— Хватило бы обычного «спасибо», но поскольку это я должен вас благодарить, сойдет и «вы лучший из мужчин».
Грейс улыбнулась сквозь слезы и прошептала:
— Вы лучший из мужчин.
— Всегда приятно слышать такое, — сказал Томас. — А теперь как насчет того, чтобы присоединиться к нам за ужином?
Грейс повернулась к вдовствующей герцогине, побагровевшей от ярости.
— Ах ты, цепкая маленькая потаскушка, — прошипела она, брызгая слюной. — Думаешь, я не знаю, что ты собой представляешь? Думаешь, я позволю тебе снова появиться в моем доме?
Томас хотел вмешаться, но понял, что Грейс способна справиться с ситуацией лучше, чем он.
— Я собиралась сказать, что не оставлю вас без помощи до конца путешествия, поскольку я даже помыслить не могла, чтобы оставить свою работу без учтивого и заблаговременного уведомления, но, похоже, я передумала. — Она повернулась к Амелии. — Можно, я проведу эту ночь в твоей комнате?
— Конечно, — отозвалась Амелия и взяла Грейс под руку. — Пойдем поужинаем.
Это был величественный уход со сцены, решил Томас; следуя за ними, пусть даже не видел лица своей бабки. Но он мог представить его себе: багровое и брызжущее слюной. Определенно более прохладный климат пойдет ей на пользу. Надо будет обсудить этот вопрос с новым герцогом.
— Это было великолепно! — воскликнула Амелия, когда они вошли в столовую. — О Боже, Грейс, ты, должно быть, в восторге.
Грейс выглядела ошеломленной.
— Я даже не знаю, что сказать.
— Ничего не нужно говорить, — сказал Томас. — Просто наслаждайся ужином.
— Можете не сомневаться. Это будет самый вкусный пирог из всех, какие я когда-либо пробовала.
У нее был такой счастливый вид, что они все рассмеялись. Они смеялись на протяжении всего ужина, болтая без умолку.
Ребра все еще побаливали от смеха, когда Томас лег в постель этим вечером. Он уже засыпал, когда ему пришло в голову, что он не может припомнить подобный веселый вечер.
Амелия тоже наслаждалась собой во время ужина так сильно, что напряжение следующего утра подействовало на нее как пощечина. Она полагала, что встала рано. Грейс еще крепко спала, когда она выскользнула из комнаты в поисках завтрака. Но когда она добралась до частной столовой, ее отец уже был там, как и вдовствующая герцогиня. Ускользнуть не представлялось возможным. Они увидели ее, как только она появилась на пороге, к тому же она ужасно проголодалась.
Предположив, что она сумеет вытерпеть нотации отца и ядовитые замечания леди Августы, если это означает, что она сможет утолить голод. Амелия направилась к буфету, где стояло блюдо, от которого исходил божественный аромат.
