Невилл запрокинул голову вверх, потом уставился себе под ноги, поочередно разглядывая листья и траву.
— Да, — сказал он, пораженный своим открытием. — Они совсем разные. — Он поднял на нее глаза и радостно заметил:
— И ленточка у вас на платье, хотя и зеленая, но тоже другая!
— Молодец, Невилл. Ты делаешь успехи, я тобой довольна.
Он засиял, услышав похвалу.
— Давай посмотрим, сколько мы сможем с тобой найти различных оттенков зеленого. И каждому новому оттенку мы будем давать свое название.
— Вон там, у пруда, на камнях растет мох.
— Да, верно. Мы назовем этот цвет «изумрудный мох».
— А как называется зеленый цвет, который у вас на платье?
Виктория наклонила голову и внимательно осмотрела свое зеленовато-серое платье.
— По-моему, его называют «лесная зелень». Он недоверчиво нахмурился.
— Он гораздо темнее, чем лес.
— Но не ночной лес.
— Я никогда не был в лесу ночью.
Виктория улыбнулась.
— А я была.
— Вы были ночью в лесу? — Он посмотрел на нее почти с восхищением.
— Угу. Итак, какие еще оттенки ты можешь назвать?
— А вы видели платье, которое моя мама надела сегодня утром? Такой гадкий цвет, но он тоже зеленый.
Виктория мысленно согласилась с такой оценкой наряда леди Холлингвуд, но не стала высказывать этого вслух.
— У твоей матушки, Невилл, платье вовсе не «гадкое», — дипломатично возразила она. — И мы назовем этот цвет… м-м-м… назовем его «ядовито-зеленым».
— Ядовито-зеленый. — Он произнес это так, словно пробовал новое слово на вкус, потом махнул вправо. — А сюртук его светлости? Он тоже зеленый.
Еще не повернув голову в том направлении, которое указывал Невилл, Виктория почувствовала, как сердце ее подпрыгнуло и упало. Она невольно охнула. Это мог быть только Роберт. В доме, конечно, полно всяких «светлостей», приехавших на праздник, но то, что к ним направляется именно Роберт, она даже не сомневалась.
И уж конечно, это не было случайным совпадением.
— Доброе утро, мисс Линдон, мистер Невилл. — Роберт отвесил им обоим учтивый поклон.
Сердце сладко замерло, в груди разлился жар, а сердце бешено заколотилось. Виктория фыркнула, разозлившись сама на себя.
— Какое милое приветствие, — с улыбкой заметил Роберт.
Взгляды их встретились, и у Виктории перехватило дыхание. Она, наверное, так бы и простояла как столб весь день, уставившись в его голубые глаза, если бы Невилл вовремя не напомнил им о своем существовании.
— Милорд! Милорд! — раздался внизу его звонкий голосок.
Виктория и Роберт, как по команде, обратили к нему свои взоры.
— Мы изучаем цвета, — гордо сообщил Невилл.
— Правда? — Роберт склонился к нему. — А ты знаешь, что предметы имеют каждый свой цвет благодаря определенным свойствам света? Ведь в темноте мы не можем видеть цвета. Ученые создали волновую теорию света. Это сравнительно недавнее открытие.
Невилл растерянно захлопал ресницами.
— Милорд, — вмешалась Виктория, пряча улыбку. Он всегда питал страсть к научным теориям! — На мой взгляд, для пятилетнего ребенка это чересчур.
Он несколько растерянно посмотрел на нее:
— О… да, конечно.
Невилл громко кашлянул, недовольный невниманием взрослых.
— А сегодня, — настойчиво продолжал он, — мы изучаем зеленый цвет.
— Зеленый, говоришь? — Роберт поднял руку и сделал вид, что разглядывает свой рукав с огромным интересом. — А ведь на мне сегодня зеленый сюртук.
Невилл расцвел — он был ужасно горд, что Роберт одарил его своим вниманием.
— Да, и мы о вас только что говорили. Роберт бросил проницательный взгляд в сторону Виктории.
— Правда?
— Да. — Невилл повернулся к Виктории. — Мисс Линдон, мы ведь говорили про сюртук его светлости?
— Ну, говорил-то в основном ты, Невилл, — возразила Виктория, мысленно ругая себя на чем свет стоит.
Но от Невилла не так-то легко было отделаться.
— А как называется этот оттенок?
Виктория окинула взглядом сюртук Роберта, который был так великолепно сшит, что вполне мог бы считаться произведением искусства.
— Бутылочное стекло. Невилл. Его еще называют бутылочно-зеленым.
— Бутылочно-зеленый, — повторил малыш. — Ну вот, теперь я знаю изумрудный мох, и бутылочный цвет, и ядовито-зеленый, который я буду называть гадким зеленым…
— Невилл! — с укором произнесла Виктория.
— Ладно, ладно. — Он вздохнул. — Не буду называть его гадким зеленым. А еще… — Мальчишка вскинул голову и хитро посмотрел на Роберта. — А вы знаете, какого цвета ленточка на платье мисс Линдон?
Роберт замер, упершись взглядом в ленточку, которая украшала лиф платья Виктории.
— Нет, — ответил он, не глядя на Невилла. — Не знаю.
Первым побуждением Виктории было прикрыть грудь руками. Это было глупо, конечно, — на ней ведь столько всего надето. Но ей казалось, что Роберт способен видеть сквозь одежду — так он на нее смотрел.
— Этот цвет называется «лесная зелень», — торжествующе провозгласил Невилл. — И мисс Линдон это знает, поскольку она была ночью в лесу.
Роберт вскинул бровь.
— Не может быть!
Виктория проглотила комок, подступивший к горлу: мгновенно всплыли в памяти воспоминания о тех волшебных ночах в Кенте, когда она тайком покидала свою комнату и отправлялась на прогулку в лес вместе с Робертом. Ну почему, почему она не может об этом забыть?
— В темноте мы не различаем цвета, — ворчливо отозвалась она. — Вот и граф так говорит, а ему лучше знать.
— Но вы же сами сказали, что цвет «лесная зелень» такого же оттенка, как и ночной лес! — настаивал Невилл.
— Возможно, это так, если ночь лунная, — в раздумье заметил Роберт. — Вот тогда мы видим цвета, и это, должно быть, весьма романтическое зрелище.
Виктория кинула на него сердитый взгляд и повернулась к своему воспитаннику.
— Невилл, — сказала она и не узнала своего голоса — таким он показался ей странным и чужим. — Я уверена, графу совсем не интересны наши игры в цвета.
Роберт тут же вмешался (ну конечно!):
— Мне интересно все, что вы делаете.
Виктория дернула Невилла за руку.
— Мы не должны отнимать время у его светлости. У графа наверняка есть дела и поважнее. И эти дела нас не касаются.
