— А я никогда не пытался продать свое тело за титул и состояние.
— Ловко ты рассуждаешь! Ты, который давным-давно продал свою душу.
— Потрудись объясниться, — холодно потребовал Роберт.
— Нет, — ответила она, разозлившись на его повелительный тон.
— Виктория, не испытывай мое терпение.
— «Не испытывай мое терпение»! — передразнила она. — Ты не имеешь права мне приказывать. Когда-то оно у тебя было, это право… — Голос ее внезапно пресекся, и она с трудом взяла себя в руки. — Но ты сам от него отказался.
— Ты так думаешь?
— Да что толку с тобой говорить! Сама не знаю, зачем я это делаю.
— Неужели?
— Не прикасайся ко мне! — воскликнула Виктория.
Она спиной почувствовала, что он к ней приблизился. Его тело излучало жар и присущую только ему особенную мужскую притягательность. По коже ее побежали мурашки.
— Ты так злишься, — мягко промолвил он, — потому что понимаешь: то, что было между нами, еще не закончилось.
И Виктория знала, что он прав. Их отношения оборвались так внезапно. Вот, наверное, почему ей так тяжело было встретить его спустя столько лет. Но теперь она больше не желает его видеть. Засунуть бы его под ковер и забыть о нем раз и навсегда!
А главное, не может она позволить ему снова разбить ей сердце, что, как она понимала, непременно случится, если сейчас же не прекратить с ним всяческие отношения.
— Ну, скажи, что это не так, — прошептал он. — Я хочу услышать это от тебя. Она молчала.
— Не можешь, верно? — Он подошел к ней и обнял ее, прижавшись подбородком к ее макушке.
В то далекое время, семь лет назад, это объятие было для них привычным, но никогда еще оно не было таким сладостно-горьким. Роберт и понятия не имел, почему ему вдруг вздумалось так обнять ее. Но он чувствовал, что не мог поступить иначе.
— Зачем ты это делаешь? — прошептала она. — Зачем?
— — Не знаю.
И Бог тому свидетель, он не лгал. Он старался убедить себя, что хочет отомстить ей, причинить боль. И какая-то частичка его души действительно жаждала мести: ведь она разбила ему жизнь, и все эти годы он ненавидел ее так же сильно, как прежде любил.
Но обнимать ее было так хорошо — другого слова он просто не мог подобрать, чтобы выразить владевшие им чувства. Она была словно создана для его объятий, а ведь он все эти семь лет обнимал несчетное множество женщин, отчаянно стараясь вычеркнуть из памяти ту единственную, что жила в его сердце.
Возможно ли одновременно испытывать любовь и ненависть? Роберт всегда посмеивался над романтическими стихами, но теперь ему было не до смеха. Он коснулся губами теплой кожи у нее на виске.
— Скажи, ты позволяла другим мужчинам так обнимать тебя? — прошептал он, со страхом ожидая, что она ответит.
Пусть ей нужны были только его деньги, но сердце все равно терзалось ревностью при одной мысли о том, что она могла быть с другим мужчиной.
Какое-то мгновение, показавшееся ему бесконечным, она молчала, и Роберт замер, не дыша. Потом она покачала головой.
— Но почему? — спросил он с непонятным отчаянием. — Почему?
— Не знаю.
— Из-за денег?
Она вздрогнула.
— Что ты сказал?
Он нагнул голову и поцеловал ее в шею со всей нежностью, на которую только был способен.
— Ты не нашла никого, у кого было бы больше денег, чем у меня?
— — Не правда! — с жаром возразила она. — Я не такая. Ты ведь знаешь, я никогда к этому не стремилась.
Он только усмехнулся в ответ, и Виктория почувствовала его усмешку своей кожей.
— Боже мой! — выдохнула она, вырываясь из его объятий. — Так ты подумал… ты подумал….
Он скрестил руки на груди и взглянул на нее с вежливым интересом.
— Что, по-твоему, я подумал, Виктория? Скажи, будь так любезна.
— Ты решил, что мне нужны твои деньги. Что я всего лишь расчетливая авантюристка.
В лице его ничего не дрогнуло — только правая бровь насмешливо взлетела вверх.
— Ты… ты… — Злость и гнев на него, копившиеся в ней все эти семь лет, наконец прорвались, и Виктория бросилась на него и изо всей силы заколотила кулачками по его груди. — Как ты посмел так подумать обо мне? Ты просто чудовище! Ненавижу тебя! Ненавижу!
Роберт отступил на шаг и ловко поймал оба ее запястья.
— Сейчас уже поздно изображать благородное негодование, не так ли?
— Мне не нужны были твои деньги, — горячо воскликнула она. — Богатство для меня никогда ничего не значило.
— Ах, перестань пожалуйста, Виктория. Думаешь, я не понимаю, почему ты умоляла меня помириться с отцом? Ты даже пригрозила мне, что ни за что не выйдешь за меня замуж, пока я все не улажу,
— Это потому, что… О зачем только я оправдываюсь перед тобой?
Он нагнулся к ее лицу.
— Ты пытаешься оправдаться, потому что ты вновь хочешь поймать то, что упустила семь лет назад. Тебе нужен я.
— Ошибаешься, я прихожу к выводу, что не считаю тебя столь уж прекрасным приобретением, — огрызнулась она.
Он хрипло рассмеялся.
— Да, возможно. Именно это, наверное, и объясняет, почему ты отказалась выйти за меня замуж. Но мои деньги и титул, как мне кажется, все еще не потеряли своей привлекательности в твоих глазах.
Виктория рывком высвободила свои руки из его пальцев, удивляясь про себя, что ей это так легко удалось. Она опустилась на постель и закрыла лицо руками. Теперь ей все стало ясно. После того как она не явилась в условленный час на место их встречи, он решил, что она отвергла его, поскольку отец лишил его наследства. Он подумал… О Господи, как он мог о ней такое подумать?
— Ты никогда не понимал меня, — прошептала она, только сейчас по-настоящему это осознав. — Ты никогда меня не понимал.
— Я хотел понять, — почти прошептал он. — Господь свидетель, как я этого хотел. И да поможет мне Бог, до сих пор хочу.
Бесполезно пытаться разубедить его, решила она. Правда теперь не имеет никакого значения. Он никогда ей по-настоящему не доверял, и ничто не заставит его изменить свое мнение о ней. Вряд ли он вообще способен верить женщине.
— Размышляешь о своих прегрешениях? — насмешливо спросил Роберт.
Она подняла голову и встретилась с ним взглядом; в глазах ее поблескивал странный огонек.
— Ты холодный и жестокий человек, Роберт. И к тому же одинокий и несчастный. Куда более одинокий и несчастный, чем я.
Он оторопел. Ее слова задели его за живое — удар был хорошо рассчитан и попал в цель. В мгновение ока он очутился у кровати и схватил ее за плечи.
