— Тори, оставь, пожалуйста, свой сарказм. С этим не шутят.
— А я и не думала шутить! Я говорю совершенно серьезно. Если я перестану работать гувернанткой, мне придется голодать. Другого выбора у меня нет.
— Нет, есть, — горячо зашептал он, опускаясь перед ней на колени. — Ты можешь поехать со мной. Она ошеломленно уставилась на него. — С тобой?
— Да, — кивнул он. — В Лондон. Мы уедем сегодня же.
У Виктории пересохло в горле, она нервно сглотнула, пытаясь подавить в себе желание кинуться в его объятия. В глубине ее души снова затеплилась надежда, и ей вдруг вспомнилось, как много лет назад он впервые сказал, что хочет на ней жениться. Но пережитое разочарование сделало ее недоверчивой и осторожной, и поэтому она спросила, тщательно взвешивая каждое слово:
— — Что именно вы предлагаете мне, милорд?
— Я куплю тебе дом и найму прислугу. При этих словах робкая надежда Викторин растаяла как дым. Роберт не собирается на ней жениться, И никогда не женится. Даже если она станет его возлюбленной. Джентльмены никогда не женятся на своих любовницах.
— Ты не будешь ни в чем нуждаться, — добавил он.
Кроме любви, с тоской подумала Виктория. И уважения.
— И что от меня потребуется взамен? — холодно спросила она. Она знала что, но ей хотелось, чтобы он сам произнес эти слова.
Роберт онемел от изумления; он никак не думал, что она задаст ему подобный вопрос.
— Ты… э-э…
— Ну, так что, Роберт? — повторила она.
— — Я хочу быть с тобой, — произнес он, сжимая ее руки и отводя взгляд, понимая, как неубедительно все это звучит.
— Но не женишься на мне, — договорила она за него упавшим голосом. Как глупо с ее стороны было надеяться, что они снова могут быть счастливы!
Он встал.
— Но ты же не думаешь, что я…
— Ну конечно, нет! Как я могла подумать, что вы, граф Макклсфилд, снизойдете до того, чтобы взять в жены дочку священника? — Голос ее сорвался на крик. — Боже правый, ведь я охотилась за вашим состоянием семь лет назад, как же можно это забыть!
Роберт вздрогнул — он не ожидал такого яростного выпада с ее стороны. Ее слова задели его за живое и пробудили сомнения. Он и раньше никак не мог свыкнуться с мыслью о Виктории как об алчной авантюристке, но что еще он мог подумать? Он же сам ее видел тогда, в ночь их предполагаемого побега, — она лежала в кровати и спала безмятежным сном. При этом воспоминании он почувствовал, как сердце его снова каменеет и холодно повторил:
— Сарказм тебе не идет, Тори.
— Что ж, прекрасно. — Она решительно махнула рукой. — В таком случае наш разговор окончен.
Он молниеносно перехватил ее руку и стиснул запястье.
— Не совсем.
— Отпусти меня, — спокойно потребовала она. Роберт с трудом перевел дух, борясь с желанием хорошенько ее встряхнуть. Он никак не мог поверить, что эта дурочка скорее согласится остаться здесь и продолжать заниматься ненавистной ей работой, чем поехать с ним в Лондон.
— Повторяю тебе в последний раз, — процедил он сквозь зубы, пронизывая ее гневным взглядом. — Я не собираюсь оставлять тебя здесь, где к тебе будут приставать всякие похотливые мерзавцы.
Она расхохоталась, что совершенно вывело его из себя.
— Значит, ты хочешь сказать, — выдавила она сквозь смех, — что единственный похотливый мерзавец, с которым я могу иметь дело, — это ты?
— Да. То есть нет! Ради Бога, Виктория, пойми, ты не можешь здесь оставаться.
Она гордо вздернула подбородок.
— Я не вижу иного выхода. Роберт стиснул зубы.
— Но я только что объяснил тебе…
— Я сказала, — твердо перебила она его, — что не вижу иного выхода. Любовницей я быть не согласна — это не для меня. — Она высвободила руку и пошла к выходу из лабиринта.
И, глядя ей вслед, Роберт понял, что она уходит из его жизни навсегда.
Глава 10
Роберт вернулся в Лондон и постарался вновь окунуться в привычную жизнь. Но он был несчастен — так несчастен, что даже не пытался убедить себя, что отказ Виктории ровным счетом ничего для него не значит.
Он не мог ни есть, ни спать. Он становился похож на пресловутого страдальца из дешевых мелодрам. Повсюду ему мерещилось лицо Виктории — среди облаков, среди толпы и даже в проклятом гороховом супе.
Если бы он не был так несчастен, размышлял Роберт, то, возможно, оставил бы без внимания письмо отца.
Дело в том, что каждые несколько месяцев маркиз присылал Роберту письмо, в котором просил его приехать в поместье Каслфорд. Сначала письма эти носили характер жесткого приказа, но постепенно тон их сменился на более снисходительный и даже временами умоляющий. Маркиз хотел, чтобы Роберт проявлял больше интереса к своим земельным владениям; он надеялся, что его сын будет гордиться титулом маркиза, который рано или поздно перейдет к нему по наследству. А больше всего на свете ему хотелось, чтобы Роберт женился и оставил после себя наследника.
Обо всем этом маркиз довольно прямо и со всевозрастающей настойчивостью сообщал в своих письмах сыну, но Роберт едва пробегал глазами строчки и тут же бросал листки в огонь. Он не был в Каслфорде более семи лет, а если точно, то с того ужасного дня, когда все его мечты и надежды разбились вдребезги, а отец, вместо того чтобы посочувствовать ему, завопил от радости и чуть ли не бросился танцевать в своем кабинете.
Стоило Роберту вспомнить об этом, как он начинал скрежетать зубами от злости. Когда у него самого будут дети, он будет относиться к ним с пониманием и заботой. И никогда не станет смеяться над их неудачами и ошибками.
Дети. Забавная мысль. Вряд ли ему суждено оставить след в этом мире в виде маленьких наследников. Он не мог заставить себя жениться на Виктории и в то же время понимал, что ни на ком другом он и не женится.
Вот чертовщина!
Итак, после того как, пришло последнее письмо от отца, в котором тот сообщал, что лежит на смертном одре, Роберт решил наконец отдать последний сыновний долг. Это было уже третье подобное послание за год — вряд ли стоит расценивать его всерьез. Тем не менее Роберт упаковал чемоданы и отбыл в Кент. По крайней мере это хоть на время поможет ему забыть ее.
Когда Роберт прибыл в свои пенаты, он ни капли не удивился, обнаружив отца в добром здравии, хотя тот, конечно, постарел за то время, что они не виделись.
— С приездом домой, мой мальчик, — произнес маркиз. — По правде, он никак не ожидал, что Роберт в конце концов откликнется на его просьбу и покинет Лондон.
— Вы неплохо выглядите, — ехидно заметил Роберт.
Маркиз откашлялся.
— Неужто подхватили бронхит? — осведомился сын, вскинув бровь в преувеличенном удивлении.
