— Но если речь зайдет о… Сюзанна вздохнула:
— Хорошо. Если леди Шелбурн вдруг спросит, захочет ли наше семейство воспользоваться ее ложей, я непременно отвечу утвердительно.
Летиция смерила сестру недовольным взглядом.
В этот момент в дверях появился дворецкий.
— Мисс Сюзанна, — объявил он, — экипаж лорда и леди Шелбурн прибыл.
Сюзанна вскочила.
— Спасибо, иду.
— Буду ждать твоего возвращения, надеюсь, расскажешь во всех подробностях.
— Чтобы потом тебе было неинтересно смотреть? — поддразнила Сюзанна.
— Вот еще! Представь себе, я уже десять раз читала «Венецианского купца» и отлично знаю, чем закончилась история. Хочется услышать, как играл Кин.
— Говорят, он не такой красавец, как Кембл, — заметила Сюзанна, надевая пелерину и вешая на шею муфту.
— Кембла я видела, — нетерпеливо возразила Летиция, — а вот Кина пока не довелось.
Сюзанна нежно поцеловала сестру в щеку.
— Непременно расскажу все до мелочей. Обещаю.
Открыла дверь и, не обращая внимания на мороз, бесстрашно направилась к экипажу.
Не прошло и часа, как она удобно устроилась в театре «Друри-Лейн», в ложе Шелбурнов, и с живым интересом изучала обновленный интерьер зала. Ее вполне устроило место в дальнем конце ложи. Хозяева и гости оживленно беседовали, почти не обращая внимания на водевиль, который артисты разыгрывали перед началом основного спектакля. Сюзанна тоже редко смотрела на сцену: пока что ее интересовал сам театр.
Трудно было смириться с несправедливостью: лучшие места располагались в партере, рядом с чернью, как выражалась мама. А она сидела в одной из самых дорогих лож, но часть сцены оставалась вне поля зрения, скрытая большой колонной. Чтобы следить за действием, придется наклониться и даже облокотиться на балюстраду.
— Осторожно, не упадите, — послышался низкий мужской голос.
Сюзанна вздрогнула от неожиданности.
— Милорд! — воскликнула она. Повернулась и с искренним удивлением посмотрела на лорда Ренминстера. Граф сидел в соседней ложе, достаточно близко, чтобы можно было без труда разговаривать.
— Какой приятный сюрприз, — заметил джентльмен с любезной и в то же время таинственной улыбкой. Он всегда улыбался таинственно.
— Я приехала с кузенами, — пояснила Сюзанна и добавила, хотя это было и так ясно: — С Шелбурнами.
— Добрый вечер, лорд Ренминстер, — оживленно приветствовала леди Шелбурн. — Я и не знала, что мы с вами соседи. Граф вежливо улыбнулся:
— Боюсь, в последнее время редко выбираюсь в театр.
Леди Шелбурн понимающе закивала:
— Ах да, конечно. Так трудно найти время. В этом году мы все очень заняты. Разве можно было предположить, что в январе в Лондоне соберется столько народу?
— И вся суета ради кучки снега, — не удержалась от комментария Сюзанна.
Негромкая шутка рассмешила графа. Он слегка наклонился и любезно обратился к леди Шелбурн:
— Кажется, пьеса начинается. Как всегда, было очень приятно вас встретить.
— Взаимно, — прощебетала Маргарет. — Надеюсь, четырнадцатого февраля, в День святого Валентина, вам удастся найти время для моего бала.
— Не пропущу ни за что на свете, — заверил граф.
Леди Шелбурн, осталась, очень довольна беседой. Откинулась в кресле и возобновила разговор с Элизабет Притчард — своей давней и самой близкой подругой. Сюзанна не сомневалась, что Лиза влюблена в брата Маргарет, сэра Ройса Пемберли, который сидел здесь же. Более того, красавец лорд определенно отвечал взаимностью, хотя оба пока не понимали собственных чувств. Заблуждение Элизабет зашло так далеко, что она даже приняла ухаживания другого неженатого аристократа, лорда Дарема, которого Сюзанна считала малоинтересным. Разумеется, она не собиралась оглашать результаты наблюдений и умозаключений, тем более что все присутствующие увлеченно беседовали, не спрашивая ее мнения.
Сюзанне оставался лорд Ренминстер, который все еще смотрел на нее из соседней ложи.
— Вам нравится Шекспир? — поинтересовалась она. Радость от посещения театра оказалась так велика, что даже для этого человека нашлась лучезарная улыбка.
— Очень, — ответил тот. — Хотя предпочитаю его исторические хроники.
Сюзанна кивнула в знак согласия и готовности продолжить вежливую беседу.
— Можно было предположить. Они значительно серьезнее.
Граф загадочно улыбнулся:
— Даже и не знаю, считать ли утверждение комплиментом или колкостью.
— В подобных ситуациях, — рассудительно заметила Сюзанна, удивляясь легкости беседы, — всегда лучше выбирать комплимент. С таким подходом жить легче и приятнее.
Лорд Ренминстер рассмеялся и, в свою очередь, поинтересовался:
— А вы? Какие произведения барда любите вы? Сюзанна умиротворенно вздохнула:
— Обожаю все его пьесы, все до единой.
— Правда? — удивился граф, и в голосе послышался неподдельный энтузиазм. — А я и не знал, что вы до такой степени увлекаетесь театром.
Сюзанна взглянула с любопытством:
— Боюсь, вы вообще мало знаете о моих интересах.
— Справедливо, — согласился граф. — Но Клайва театральное искусство не интересует.
Она гордо вскинула голову.
— Мы с мистером Манн-Формсби разделяли далеко не все интересы.
— Несомненно, — отозвался лорд Ренминстер, и в голосе прозвучала нотка одобрения.
И вдруг, сама не понимая, зачем сообщать об этом старшему брату, Сюзанна поведала:
— Клайв без умолку болтал. Граф закашлялся.
— Вам нехорошо? — озабоченно нахмурилась она.
— Все в порядке, — с трудом произнес лорд Ренминстер и постучал по груди. — Просто вы… вы немного меня испугали.
— О, простите.
— Не стоит извиняться, — успокоил граф. — Я и сам не люблю ходить в театр с Клайвом.
— Рядом с ним невозможно было услышать, что говорят актеры, — пожаловалась Сюзанна.
Собеседник вздохнул:
— Признаюсь, из-за него я до сих пор понятия не имею, чем заканчивается «Ромео и Джульетта».
Теперь уже едва не закашлялась Сюзанна.
— Дразните?
— Они жили долго и счастливо, правда? — невинно уточнил граф.
— О, конечно, — лукаво подтвердила она. — Чрезвычайно жизнеутверждающая история.
— Отлично. — Лорд Ренминстер откинулся на спинку кресла и посмотрел на сцену. — Наконец-то удалось выяснить.
Мисс Баллистер не смогла удержаться от смеха. Странно. Оказывается, граф обладал чувством юмора. А Клайв утверждал, что брат «самый серьезный человек во всей Англии, черт подери». Трудно было сомневаться в правдивости характеристики, сдобренной этим самым «черт подери». Как правило, джентльмены не употребляли крепких выражений в разговоре с дамами. А если уж случалось, значит, утверждение действительно того требовало.
